Разоблачение беззаконника

Приближалось время сражения сил добра и зла.

И вот, сын змея собирал войска и ходил между рядами тех, кто пожелали сражаться за силы зла в этой битве.

В какой-то момент, когда он делал это, откуда-то сверху раздался голос: "Посмотрите на этого беззаконника!"

И раздался громкий, частый и длительный звук, похожий на смех.

Это был звук музыкального инструмента, использовавшегося для прославления Великой Птицы.

Сын змея поднял голову и стал смотреть по сторонам, но не мог разглядеть того, кто сказал ему: "Посмотрите на беззаконника!"

Тогда он сказал голосу: "Почему ты говоришь о беззаконнике?"

И голос ответил ему: "Потому что ты беззаконник. Посмотрите на беззаконника!"

И снова раздался громкий, частый и длинный звук, похожий на смех.

В этот момент подошла группа начальников к сыну змея, которые подчинялись ему, а он все еще смотрел туда, откуда раздался голос и не мог увидеть того, кто говорил.

И снова раздался голос: "Посмотрите на этих беззаконников!"

И раздался громкий, частый и длительный звук, похожий на смех.

Начальники сына змея подняли головы и смотрели в ту сторону, откуда раздался голос, обращенный к ним и сыну змея:  "Посмотрите на беззаконников!", но не могли увидеть того, кто говорил.

И снова раздался громкий, частый и длительный звук, похожий на смех.

Глава Вавилона, тем временем, собирался выступать перед народом и теми странами, с помощью царей которых он хотел воевать против Иеросалима.

В это время на этого вавилонского властителя были направлены глаза и уши миллионов людей.

И когда он стоял на трибуне и сделал паузу во время своей речи, многозначительно и гордо оглядывая народ, раздался громкий голос:

"Посмотрите на этого беззаконника!"

И раздался громкий, частый и длительный звук, похожий на смех.

Глава Вавилона поднял голову, и стал глядеть по сторонам, стараясь разглядеть того, кто сказал ему: "Посмотрите на беззаконника!", но не мог увидеть его.

И снова раздался громкий, частый и длинный звук, похожий на смех.

И это повторялось затем много раз, когда мятежные начальники и цари, появлялись перед народом.

И раздавался громкий, частый и длительный звук, похожий на смех.

И стало известно, что люди, к которым обращался голос, были грешниками и злодеями.

Отредактировано Дмитрий Гордеев (2023-04-18 13:26:23)

Сон вавилонского властителя

Вавилонский властитель убегал во сне от человека, который преследовал его.

Выглядел тот человек как судья, который собирался вынести ему смертный приговор.

Он быстро приближался и догонял его.

Вавилонский властитель испытывал ужас из-за этого и чувствовал приближение смерти.

Поэтому он старался бежать как можно быстрее.

Вскоре к нему присоединились другие вавилонские властители и властители передовых стран, которые тоже бежали с ним.

Это были многие властители, которые делали мерзкие вещи на Земли, из-за деятельности которых зло распространялось по всей Земле.

Все они убегали от человека, который преследовал их.

Вместе с теми властителями бежал от того человека сын змея, который был заодно с теми бежавшими властителями.

Постепенно число бежавших от того человека все более возрастало, и они стали составлять огромную толпу, в которой неизменно оказывались самые ужасные преступники и злодеи.

В какой-то момент на пути бежавших выросла скала и окружила их со всех сторон.

Преследовавший их человек бросил сеть, и все эти люди, вместе с сыном змея и вавилонским властителем, были захвачены в эту сеть.

После этого они оказались в каком-то другом месте, и увидели, что находятся в подземной темнице.

Там им было объявлено, что они получат наказание в этом ужасном месте.

Затем им сказали, что будучи неисправимыми преступниками, они заслужили самое суровое наказание и будут служить примером и предупреждением для человечества и нести величайшие, самые горькие и самые ужасные муки.

При этом будут они как пугала выставлены в этой подземной темнице на обозрение и в назидание людям.

После этого вавилонский властитель и другие властители и злодеи, и вместе с ними сын змея, были помещены в том ужасном месте.

С того времени приходили на них смотреть какие-то любопытствующие люди.

Эти люди говорили между собой, что эти ужасные преступники не имеют возможности разумно мыслить и по-настоящему понимать происходящее.

Это они объясняли тем, что рассудок их был как будто законсервирован и зациклен в прошедшем времени и в присущем им состоянии злодейства.

Так что они оставались теми же злодеями, какими были, когда совершали свои преступления, отличаясь тем, что были каким-то образом обезврежены и не могли причинять зло другим людям.

Применяемые к ним наказания производили сильное впечатление на посетителей, которые приходили посмотреть на этих преступников.

Это делалось для того, чтобы люди понимали, что такое зло, и могли воочию видеть, что из себя представляют самые ужасные преступники, и чтобы было известно, какое серьезное наказание полагается преступникам, из-за которых человечество ввергалось в неисчислимые беды.

Некоторые люди, что спускались в ту подземную темницу, жили в каком-то идеальном мире, где не было зла и не было смерти, и в котором все блага, из-за которых эти преступники совершали свои злодеяния, и много большие блага, неведомые им, были доступны всем.

Эти люди, глядя на тех злодеев, удивлялись больше всего.

Много внимания привлекал к себе сын змея, который называл себя богом, выше которого никого нет, и говорил, что находится в этом ужасном месте из-за какой-то ошибки.

Таким было то страшное место, где оказались вавилонский властитель, сын змея и другие подобные им неисправимые преступники.

После этого вавилонский властитель снова увидел преследовавшего и схватившего его человека.

Этот человек явился и сказал ему, что за свои злодеяния этот вавилонский властитель будет вечно находиться в этом ужасном месте.

После этого вавилонский властитель проснулся.

Последние мгновения Сета

Выступил Гор, чтобы сразить Сета.

Встал он перед преступником, сделавшим многие злодеяния.

Вынул он из ножен острый клинок, чтобы отсечь голову беззаконнику.

Предшествовал этому Божественный Суд и Божественная Девятка осудила Сета на смерть.

Не было никого среди Богов, кто сказал бы слово в защиту Сета.

Присутствовал там Осирис, убитый Сетом и воскресший, после того, как Гор передал ему своё око, отнятое им у Сета, который действовал как вор.

Рядом с Осирисом находилась прекрасная Исида, его супруга.

Подвели к нему закованного в колодки Сета.

Сказал Осирис Сету:

«Твои злодеяния превысили меру известных преступлений.

Будучи худшим из всех, ты превзошел всех преступников.

Неблагодарный, ты восстал против того, кто избрал тебя и наделил тебя властью, кто пожелал спасти тебя и облагодетельствовал.

Ничтожный и жалкий человек! Ты ответил на это, как замышляющий недоброе.

Как будто зашел в чужой дом, изображая из себя друга, чтобы убить и обокрасть всех живущих в нем».

Он сделал паузу и продолжил:

«В начале твоего падения, перед тем, как броситься в пропасть зла, ты испытал сильную зависть к своему благодетелю.

Затем, вместе с другими мятежниками, своими сообщниками, ты убил властителя, имевшего божественную власть, и решил, что можешь занять его место.

После этого ты преследовал жену царя и ее сына, наследника царского престола, желая расправиться с ними.

С того времени, как был поднят мятеж, ты делал всякое зло и творил несправедливость.

Ты сделал огромное количество зла и предал все, что можно было предать.

Все эти злодеяния были сделаны тобой из желания занять место, которое не являлось предназначенным или подходящим для тебя местом.

Ты распространял ложь и вводил людей в заблуждение.

Ты препятствовал тому, чтобы люди искали и познавали Истину.

Ты старался сбить людей с правильного пути.

Ты выступил против Бога, который пожелал спасти мир и человечество и дал им вечную жизнь.

Ты лишил человечество вечной жизни, которую дал им Бог. Из-за твоих злодеяний появилась смерть.

Ты вознамерился стать тираном и сделать человечество своими рабами, из числа которых хотел убить тех, кто стремились к добру».

Сет сказал в ответ на это:

«Не понимаю, о чем ты говоришь; по мне, все обстояло совсем не так. Поэтому приговор Девятки несправедлив».

Отвергая решение Божественного Суда, он не соглашался с Богом, что в очередной раз показывало сущность мятежа, который он возглавил.

Совсем рядом возвышались огромные Пирамиды, поражающие своими правильными геометрическими формами, и недалеко от них – большой Сфинкс, будто удивительный и таинственный страж, охраняющий их.

Поблизости от того места, где это происходило, росла зеленеющая сикомора, и сидел под ней большой огненно-рыжий кот.

Осирис продолжил говорить:

«Посмотри, что ты сделал: ты предал Истину.

Ты думал, что у тебя получится скрыть от Бога свои злые дела?

Или ты думал, что Бог такой же злодей как ты?

Или ты думал о себе, что ты хороший человек, когда делал свои мерзости?

Это показывает, что ты вел себя неразумно.

Ты не переставал идти по пути зла и совершил множество непростительных злодеяний.

При этом ты считаешь, что действовал правильно».

После этого Осирис передал Сета Гору.

«Соверши над ним надлежащее наказание, ибо это – неисправимый преступник и злодей», – сказал он ему.

После этого поставили Сета на колени и подошел к нему Гор.

В это же время, неподалеку, под зеленеющей сикоморой, большой кот, вооружённый ножом, наносил раны приползшему туда змею.

Последним из того, что увидел Сет, был этот огненно-рыжий кот, отрезающий голову змею.

Когда же этот кот это сделал, то с удовлетворением произнес нечто похожее на «смурф», что услышали те, кто находился поблизости и видел происходящее.

Тогда взмахнул Гор клинком и отсек Сету голову.

Спустя мгновение, упал сраженный острым клинком Сет на землю.

Так получил тот мятежник и злодей заслуженное наказание.

Разоблачение злобного мага, открывшегося в виде гигантского ящера.

Прошло некоторое время после того, как Сет, был наказан за свои злодеяния.

Прибыли Гор старший и Гор младший, чтобы взглянуть на тело Сета.

Остановились они перед его обезглавленным телом.

Тогда сказал Гор старший, как бы отдавая команду:

«Пусть откроется тот, кто находится в этом теле Сета, скрываясь в нем!»

Тогда безголовое тело стало как будто шевелиться и слегка приподниматься.

В то же время начал выползать из тела Сета гигантский ящер, шипящий и угрожающий всем своим видом.

Встал перед этим ящером Гор старший и сказал Гору младшему об этом ящере:

«За этим злобным ящером скрывается тот, кто совершает злодеяния посредством колдовских действий».

Тогда тот гигантский ящер изготовился прыгнуть на Гора старшего.

Сказал ему Гор старший: «назад! злокозненный маг, действующий со злыми заклинаниями! подлый! да не будешь хватать ты лапами своими!»

Тогда ослабли лапы того ящера и упал он брюхом своим на землю.

После этого хотел он ударить их хвостом своим и нацелил свой хвост на Гора младшего.

Сказал ему Гор младший: «назад! вор и разбойник, нападающий из-за угла и из укрытия! трусливый! да не будешь ты бить хвостом своим!»

Тогда перестал двигаться с силой хвост его и не мог он использовать его для удара.

Тогда хотел он схватить их пастью своею и бросился на Гора старшего.

Сказал ему Гор старший: «назад! злодей, наслаждающийся своими злодеяниями! мерзкий! да не будешь хватать ты пастью своею!

Вода перед тобой да будет препятствием для тебя в дышащем языками пламени огня!

И пальцы Божеств, защищающих Истину, да будут в твоём глазу!»

Тогда ослабла шея ящера и упала голова его на землю; обмякла пасть его и вытекла слюна из уст его.

После этого взял Гор старший копье и вонзил его в голову этого ящера и крепко держал это копье до тех пор, пока он не стал мертв.

Когда же умер тот ящер, то обратился в мёртвого мага, имевшего вид двойника Сета.

Лежал там вместо ящера человек с остекленевшими мертвыми глазами и злобным лицом.

Подошли Гор старший и Гор младший взглянуть на него.

Сказал Гор старший:

«Этот человек использовал украденную им божественную силу в злых целях и занимался черной магией, желая сделать как можно больше зла».

Тогда оказался тот злокозненный маг в Преисподней, вслед за змеем, сыном змея и его сообщниками.

И было сказано тому злобному магу, как и его двойнику, сыну змея, что будет брошен он в озеро огненное и серное, чтобы претерпевать там мучения день и ночь вечные времена.

Так был схвачен гигантский злой ящер, выползший из тела сына змея.

Так был наказан злобный маг, выползший из тела сына змея в виде того ящера.

Так был схвачен и наказан двойник Сета, скрывавшийся в виде ящера в его теле.

Тогда взяли Гор старший и Гор младший мертвые тела Сета и его двойника и бросили оба эти тела в пылающий огонь.

Тогда вошел огонь в эти тела и стал пожирать их и вместе с тем испепелять и истреблять врагов сил добра.

Тогда был побежден змей.

Тогда был побежден сын змея.

Тогда был побежден гигантский ящер.

Тогда был побежден злобный маг, двойник сына змея.

Мировой порядок и черная свинья

В последние дни будет избавлена Земля от всех творящих беззаконие и всякий неправедный исчезнет с лица Земли и не будет его.

И если кто делает зло и неправду — обернётся зло и неправда его против него и исчезнет он с лица Земли и не будет его.

Всякий лукавый не скроет лицо свое и всякая неправда его и всякое злое дело его выйдет наружу и будет свидетельствовать против него, и исчезнет он с лица Земли и не будет его.

И если кто не исправит пути своего и не избавится от зла, которое он делал, тогда будет свидетельствовать сделанное им зло против него, и исчезнет он с лица Земли и не будет его.

И если кто делает добро и не делает зла — наследует он Землю и будет жить в вечности.

И если кто желает украсить Землю в справедливости и делает справедливость и ненавидит несправедливость — наследует он Землю и будет жить в вечности.

И будут собраны все праведные со всех концов Земли и наследуют праведные Землю и будут жить в вечности.

И если кто исправит свой путь и будет делать правду и добрые дела — наследует он Землю и будет жить в вечности.

Тогда будут стенать и скрежетать зубами избравшие злой путь, и будут наказаны злодеи и беззаконники за злодеяния, которые они делали на Земле, и будут посрамлены, и в итоге своей деятельности приобретут наказание измеряемое в десятикратном размере их злых дел.

Говорил Иона, проведший три дня и три ночи в чреве кита и вышедший из него и пришедший из своей страны в Ниневию, говоря живущим в той стране: исправьте пути свои, ибо надвигается на вас великое бедствие и будет разрушена Ниневия!

И если воспользуетесь возможностью, которая вам предоставилась, и исправите пути свои, то не смотря на то, что совершили вы и ваши вожди, за которыми вы следуете, великие злодеяния против человечества, — не будет разрушена Ниневия.

И если кто делая неправду и злые дела, не закостенел окончательно в своих злодействах и исправит свой путь и будет делать правду и добрые дела, — наследует он Землю и будет жить в вечности.

И если и не будет иметь он заслуг, какие будут иметь те, кому не нужно было исправить своего пути, так как делали они добро и правду и не делали они неправду и зло, — все же наследует он Землю и будет жить в вечности.

Ибо всякий, кто делает неправду и зло — истребится с лица Земли и не будет иметь удела праведных.

Тогда путь каждого будет свидетельствовать о том, чему он уподобился и какой удел получил.

Блаженны среди всех, кто уподобились Богу и действовали с одним только стремлением украсить Землю в справедливости.

Напротив, горе тем, кто уподобились Лукавому и утверждали несправедливость на Земле, которые строили препятствия праведникам и стали подобны тому, кто убил справедливого Авеля.

Горе неправедному Каину и тем, кто уподобились ему и до конца действовали подобно ему: ничто не поможет им и не будет им спасения.

Горе тем, кто стали человекоубийцами, подобно Каину, и ввергли в гибель народ, украшавший Землю в справедливости, и строили им многочисленные ковы и препятствия в своей неукротимой ненависти, зависти и злобе, и устанавливали для них ловушки и делали им подлости, и расправились с ними в день их бедствия, и выкопали яму для них, желая их погибели, и установили сети для тех из них, кто искал спасительный путь.

За то, что было сделано ими, яма, которую они выкопали, станет ямой, в которой они сгинут сами, и сети, которые они установили, станут сетями, которые захватят их.

За то, что пролили они кровь человеческую, прольется их кровь и будут ввергнуты в яму, из которой не смогут выкарабкаться.

За это страны и народы, которые боролись против народа, стремившегося украсить Землю в справедливости, будут ввергнуты в яму, которую они приготовили для него, и сеть, которую они расставили для него, станет сетью для них.

И те властители народов, которые предали дело справедливости, будут наказаны за свое предательство и за свои злые дела, и за то, что на их лицах запечатлелся черный лик неправедного Каина.

И те страны и народы, которые предали дело справедливости, будут наказаны за свое предательство и за свои злые дела, и за то, что на их лицах запечатлелся черный лик неправедного Каина.

Горе противящимся Истине и предавшим Истину, на чьих лицах запечатлелся черный лик Иуды Искариота, которые до конца действовали подобно ему, — тем, кто препятствовал тому, чтобы Справедливость царствовала на Земле, — все таковые будут истреблены с лица Земли и не будет их.

Оттого опустились руки у всех, и сердце у каждого человека растаяло. Ужаснулись, судороги и боли схватили их; мучатся, как рождающая, с изумлением смотрят друг на друга, лица у них разгорелись. Вот, приходит день суда лютый, с гневом и пылающею яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с неё грешников её.

Увидел Авель Каина, приблизившегося к нему на поле, и лик Каина был черен от ненависти и зависти и злобы, и был подобен Каин черной свинье, пожирающей отбросы и фекалии, которая испачкала морду свою в фекалиях, когда пожирала она фекалии, и когда не смотрел на него Авель, нанес ему Каин удар исподтишка и убил его.

Тогда запомнил Авель омерзительный черный лик Каина, который был подобен лику черной свиньи, испачкавшей морду свою в фекалиях, и возымел Авель отвращение к чёрной свинье.

Стал омерзителен для справедливого Авеля неправедный Каин, обратившийся в черную свинью, пожирающую отбросы и фекалии, и производимые им злые дела его и его нечестие, и перестал он быть его братом и ближним его.

И так лишился Каин всего, что дал ему Авель, из-за того, что возненавидел ближнего своего и убил брата своего, и был наказан за свои злодеяния, и зло которое он делал, обернулось на него в десятикратном размере, и погубил он душу свою, и получил вечное наказание. И зловоние второй вещи исходило от черного лика Каина.

Увидел Исус Назареянин Иуду, приблизившегося к нему, чтобы предать его, и лик Иуды был черен от ненависти и зависти и злобы, и был подобен Иуда черной свинье, пожирающей отбросы и фекалии, которая испачкала морду свою в фекалиях, когда пожирала она фекалии, и когда не смотрел на него Исус, нанес ему Иуда удар в правую сторону подреберья и убил его.

Тогда запомнил Исус омерзительный черный лик Иуды, который был подобен лику чёрной свиньи, испачкавшей морду свою в фекалиях, и возымел Исус отвращение к чёрной свинье.

Стал омерзителен для справедливого Исуса неправедный Иуда, обратившийся в черную свинью, пожирающую отбросы и фекалии, и производимые им злые дела его и его нечестие, и перестал он быть его братом и ближним его.

И так лишился Иуда всего, что дал ему Исус, из-за того, что возненавидел ближнего своего и убил брата своего, и был наказан за свои злодеяния, и зло которое он делал, обернулось на него в десятикратном размере, и погубил он душу свою, и получил вечное наказание. И зловоние второй вещи исходило от черного лика Иуды.

Увидел Гор Сетеха, приблизившегося к нему, чтобы предать его, и лик Сетеха был черен от ненависти и зависти и злобы и был подобен Сетех черной свинье, пожирающей отбросы и фекалии, которая испачкала морду свою в фекалиях, когда пожирала она фекалии, и когда не смотрел на него Гор, нанес ему Сетех удар в правую сторону подреберья и убил его.

Тогда запомнил Гор отвратительный черный лик Сетеха, который был подобен лику черной свиньи, испачкавшей морду свою в фекалиях, и возымел Гор отвращение к чёрной свинье.

Стал омерзителен для справедливого Гора неправедный Сетех, обратившийся в черную свинью, пожирающую отбросы и фекалии, и производимые им злые дела его и его нечестие, и перестал он быть его братом и ближним его.

И так лишился Сетех всего, что дал ему Гор, из-за того, что возненавидел ближнего своего и убил брата своего, и был наказан за свои злодеяния, и зло которое он делал, обернулось на него в десятикратном размере, и погубил он душу свою, и получил вечное наказание. И зловоние второй вещи исходило от черного лика Сетеха.

Оттого возымел Гор отвращение к черной свинье, облик которой принял змей Апоп, отец обмана и несправедливости, владыка хаоса, беззакония и всякого зла; и когда воскрес Гор из мертвых, сказал Гор о черной свинье:

«Избрал я этого человека, чтобы помогал он мне в деле украшения Земли в справедливости, и предал он меня, сделавшись моим врагом, и утверждал несправедливость на Земле и делал всякое зло, и говорил он ложь, и из человека превратился в животное.

И вот, отвратительный черный лик его оказался запечатлен на лицах злодеев и беззаконников, противящихся Истине и предавших Истину, делающих несправедливость и стремящихся своими злодействами обезобразить лицо Земли, явившихся врагами человечества.

Поэтому должно было сделаться, чтобы никто из тех, кто имеет облик черной свиньи, не мог наследовать Землю и не имел вечной жизни».

Это сказал он, желая избавить Землю от всякого зла, и чтобы святые и праведные безопасно жили на Земле.

И вот, народ, который в течении тысячелетий славился своей справедливостью и приложил многие старания и силы, желая украсить Землю в справедливости, множество раз создававший в некоторые периоды своей истории правильно устроенное государство и ряд союзных государств, построенных на той же основе, — из-за деятельности врагов внутри и вовне страны, имеющих облик черной свиньи, которые противятся Истине и распространяют сильное зловоние из-за своего черного лика, — погибло то государство и многие предали дело своих отцов и предали Истину, и приобрели облик черной свиньи.

И те, кто были внутренними врагами и имели лик черной свиньи, хулили Дух Святой и оклеветали справедливость и имена своих благодетелей, благодаря которым имели все, что у них было, помимо их черного лика, в то время как враги вовне страны, имеющие облик черной свиньи, желающие поместить человечество на уровень развития стаи обезьян, аплодировали им как обезьяны, скалящие свои зубы и бьющие себя кулаками в грудь, и дарили им подарки, хвалили их и давали им славу и богатство.

Поэтому было бы проявлением справедливости, чтобы эти люди, и те и другие, имеющие облик черной свиньи, получили великое наказание за свое предательство и за свои преступления против человечества.

И некоторую часть наказания они применили к себе сами, ибо когда они делали зло и совершали преступления против человечества, они в то же время делали зло человеческой части своей души и погубили свои души, и превратились в животных.

Однако следовало бы восстановить справедливость в том, что при разрушении погибающей страны и гибели того народа, который желал украсить Землю в справедливости, другие враждебно настроенные страны, слепые вожди которых желали распространить в мире несправедливость и превратить человечество в пожирающих друг друга животных, торжествовали над бедствием той погибающей страны и того погибающего народа, действуя подобно животным, которые пожирают животных. И они занимались грабежом и воровством на бедах многих народов, желая уничтожить народ, который стремился украсить Землю в справедливости.

Поэтому было бы проявлением справедливости, чтобы эти слепые вожди и эти страны, и те люди, поведшие себя как неправедный Каин и приобретшие облик черной свиньи, получили великое наказание за свои злодеяния и за свои преступления против человечества.

Но это были еще не все преступления. И властители передовых варварских стран, называющих себя цивилизованными и развитыми, задумали коварный план уничтожения народа, славящегося своей справедливостью, и в течении ряда десятилетий разделили один справедливый народ на два народа, с помощью деятельности специальных служб и методов устранения справедливых вождей и приведения к власти слепых вождей и людей готовых пойти на предательство, обмана, фальсификации истории, переписанных учебников в школах, неправильного воспитания, денег, подарков и поощрений вырастив людей, готовых пойти на предательство с обеих сторон, и распространив человеконенавистническую идеологию у меньшего из народов по отношению к большему, после чего натравили меньший народ на больший, в то же время представив дело так, будто больший народ напал на меньший, и раздув информационную волну по всему миру, встали на сторону меньшего народа, выставляя себя хорошими людьми, которые помогают хорошим людям.

Поэтому было бы справедливо, чтобы те, кто задумали и реализовали этот жестокий план, достойный разве что неразумных обезьян, скалящих свои зубы и бьющих себя кулаками в грудь, понесли великое наказание за свои преступления против человечества. И раз они так поступили с народом, который действовал желая украсить Землю в справедливости, то что следовало бы сделать с ними, недостойными лежать в ногах у тех, против кого они боролись? Какое наказание было бы справедливо для них?

Они преследовали и убивали людей стремящихся установить справедливость в их странах, и боролись против справедливости, и в то же время против Бога и Истины, и принесли огромное количество зла в этот мир, устраивали подлые политические игры и вели себя как обезьяны, наряженные в деловые костюмы и исполняющие роли властителей государств, из-за которых в течении нескольких десятилетий пострадали и погибли десятки миллионов людей только в одной той стране, о которой идёт речь, и гораздо больше людей по всему миру. Поэтому, не следовало бы тем, кто находится с другой стороны, которые смотрели на происходящее и позволяли, чтобы это происходило, понести некоторое наказание за происходившее с их дозволения?

И если те народы допустили, что в течении длительного времени власть в их странах находилась в руках варваров, действующих как злобные обезьяны, то пусть люди, которые позволяли этому происходить и никак не противодействовали тому, чтобы это происходило, понесут некоторую ответственность за злодеяния своих властителей, занимавшихся воровством и грабежом по всему миру, назвавших свои страны "цивилизованными и развитыми".

И если их человеконенавистническая цивилизация объединенных варварских стран была бы разрушена и ограблена и обобрана и лишилась всего, что они успели награбить и наворовать в течении ряда десятилетий, это было бы проявлением справедливости.

И было бы справедливо чтобы два разделенных и воюющих между собой народа снова стали одним, благодаря избавлению от влияния на государственные процессы со стороны тех, кто приняли облик черной свиньи, и чтобы народ, желающий украсить Землю в справедливости и испытывающий отвращение к черной свинье и ее черному лику, пробудился от своего сна и избавился от своей лености и поднялся на свои ноги и стал действовать в соответствии со своей природой, как человек, который испытывает отвращение к черной свинье и украшает Землю в справедливости, благодаря тому, что вошел в их тело дух справедливости и божественный аромат первой вещи пребывает на них, и сели они на пустую вещь, в виде своих врагов, и вырвали корень зла.

После многочисленных бедствий происходивших с народом в течении ряда десятилетий из-за того, что они позволили оклеветать имена двух своих справедливых вождей, предав Истину, и приобретя облик черной свиньи, и взялись подражать передовым варварским странам, называющим себя "цивилизованными и развитыми", которые двигались по пути зла и были их врагами, и насаждать у себя их культуру и идеологию, — из всех путей, которые остались перед ними и которыми они могли бы воспользоваться, им было бы правильно признаться в своем отступничестве и признать свои грехи перед Богом и Истиной, одновременно желая, чтобы им были прощены эти их грехи, и перестать делать грех, который есть всякая несправедливость, не забывая о том, что отступники и грешники не исправившие свои пути, не смогут получить божественного благословения и истребятся с лица Земли, и не будут иметь вечной жизни и удела праведных. Подобным образом и страна спасется правосудием и обратившиеся сыны земли своей — правдою.

И когда вернутся на путь справедливости и прославят истинный закон, тогда простятся им грехи их и беззакония и закончится время тяжких бедствий для всего народа. Будут избавлены от скорби своей, от страха и от тяжкого рабства, которому были порабощены, и будет произнесена победная песнь о поверженном Вавилоне, о том, как не стало мучителя и пресеклось грабительство! Сокрушен жезл нечестивых, скипетр владык, поражавший народы в ярости, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием. Вся Земля отдыхает, покоится, восклицает от радости!

И застроят пустыни и восстановят развалины и умножится народ и увеличится радость его, и будут веселиться, как веселятся во время жатвы и как радуются при разделе добычи. И бедные получат правосудие и вернутся права к малосильным из народа, и дела страдальцев земли будут решаться по Истине.

И будет у него пять весомых подкреплений для установления ежедневно, чтобы был прославлен вселенский закон и продолжился род царей, берущий начало от Колоксаиса, сына Таргитая, как и от Рюрика, и от Давида, избранных в цари, когда через своего избранника Бог заключает с ними завет на вечные времена.

Когда же наступили последние дни, то оказалось, что восстал брат на брата и народ на народ, и царство на царство, и начались большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба. Поднялись вражеские полчища, собранные из варварских стран, называющих себя "цивилизованными и развитыми", в лице их властителей, имеющих облик черной свиньи, распространяющей неприятный запах от своего лика, и ополчились на народ, славящийся в течении тысячелетий своей справедливостью.

И эти земные цари, ведущие свои полчища, и распространяющие сильное зловоние из-за своего черного лика, производящие своим грязным ликом отвратительный запах из-за большого количества нечистот, которые они поглощают в течение длительного времени, используя это как приятную для себя пищу, отличились тем, что любили собираться вместе и любоваться своим черным ликом.

И захотели они в очередной раз посмотреть друг на друга перед великой битвой, чтобы выяснить у всех ли черный лик соответствует тому облику черной свиньи, который должен быть у них, и договорились собраться все вместе, думая в то же время решать судьбу человечества.

И довольно скоро, собрались они, выбрав подходящее место, и стали делать измерения и сверять полученные данные. Подходил каждый из властителей и вставлял свою голову в специально сделанное для этого пустое место в большом изваянии чёрной свиньи, а другие измеряли его морду и голову и пропорции тела, стараясь убедиться, что рыло действительно является достаточно большим и объемистым, используя метр, рулетку, линейки и штангенциркули, после чего сверяли эти измерения с цифрами, появляющимися на табло встроенного в это изваяние черной свиньи компьютера.

Присутствовали там вавилонские властители и другие властители передовых варварских стран, считающие себя цивилизованными и развитыми, и властители скрывающие себя за своим черным ликом. И выставили они свой грязный лик, в виде своего чёрного рыла, постоянно тянущегося к нечистотам, и говорили хульные слова о судьбах Земли и человечества.

И когда это происходило, раздался голос, обвиняющий их в совершенных ими преступлениях против человечества, и сказал о них:

«Посмотрите на этих беззаконников, которых выдает их запах их грязного лика!»

И раздался длительный и частый прерывистый звук похожий на смех, исходящий от музыкального инструмента, прославляющего великую птицу.

И сказал голос: «наслаждение их горько и пища их — смертельная отрава; будучи невежественными и злодеями, никто из них не помазан помазанием и пребывают они в своем зловонии, распространяя его на тех, кто следует за ними; не имеют они хлеба, дающего жизнь, и пищи человека, а питаются они отбросами и нечистотами: пища их — делание зла».

И сказал всем птицам, летающим по середине неба: «летите, собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей и властителей Земли, трупы сильных и трупы тысяченачальников, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих».

Это сказал он, говоря о том, что состоится великая битва добра и зла. И обрушится божественный огонь и многие бедствия на собранные земными властителями вражеские войска и их народы, считающие себя цивилизованными и развитыми, и на их земли, и на их острова. И будут принесены собравшиеся вражеские полчища, вместе с их земными царями, и их народами, в жертву отмщения, которая будет заколота для восстановления справедливости, за те злодеяния и преступления, совершенные ими против человечества, которые они делали на Земле. И будет схвачена черная свинья, идущая заодно с ними, и будет брошена в огненное озеро, горящее серою. И будут разгромлены вражеские полчища, и покроются позором властители враждебно настроенных передовых варварских стран, считающие себя цивилизованными и развитыми, имеющие черный лик и распространяющие отвратительный запах своих злодеяний. И будут наказаны враги, имеющие облик черной свиньи, и птицы, летающие по середине неба, напитаются их трупами.

Хасбулат Удалой - Русская Народная Песня

Черный Обелиск - Черный Обелиск

Гражданская Оборона - Куда Мы Есть

Александр, я сказал в том сообщении, что слово было в начале всего, что начало быть.

Вопреки вашему утверждению, Евангелие прежде, читайте внимательнее тексты Нового Завета.

[b]ЖАЛОБЫ КРАСНОРЕЧИВОГО КРЕСТЬЯНИНА ХУНАНУПУ

Текст этого произведения сохранился в четырех списках, выполненных иератикой, которые хранятся в Берлинском музее: публикации подготовлены совместно Гардинером и Фогельзангом в официальном издании музея (т. 4) и отдельно Фогельзангом (F. Vogelsang. Kommentarzu den Klagen des Bauern. – Leipzig, 1913). Эти папирусы относятся к концу XIX–XVIII вв. до н. э. – возможно, к правлению фараона Небкаура. Главного внимания заслуживает возвышенный и поэтичный стиль, в котором составлены жалобы.

ПРЕДЫСТОРИЯ СОБЫТИЙ

Жил некий человек по имени Хунанупу, был он крестьянин в Сехет-хемате (то есть в Соляном оазисе[1]), и была у него жена по имени Мерит.

И сказал крестьянин своей жене: «Смотри, собираюсь я сходить в Египет, чтобы принести еды нашим детям. Пойди в амбар, перемерь зерно, что хранится там, и скажи мне, много ли там еще осталось мер».

Жена пошла и перемерила зерно, и оказалось, что осталось восемь мер. Тогда этот крестьянин сказал жене: «Отложи две меры для себя и своих детей, а из оставшихся шести мер приготовь хлеб и пиво, которые пойдут мне в пищу, день за днем, пока буду я в пути».

_________________________________________________________
[1] Вади-Натрон арабских географов – оазис в Ливийской пустыне, расположенный в тридцати милях к северо-западу от Каира.
_________________________________________________________

Затем этот крестьянин спустился в Египет, навьючив своих ослов: растениями иаа, растениями редемит, натром, солью, деревом из местности [...] тиу, деревом аунт из Бычьей земли, шкурами пантер, волчьим мехом, камнями ану, растениями неша, растениями тену, растениями хепер-ур, растениями сахут, зернами саксута, растениями мисут, камнями сенет, камнями оба, растениями ибса, растениями инби, голубями, птицами нару, птицами угес, растениями убен, растениями тебес, растениями генгент, растениями шента, растениями инсет, — нагруженный (таким образом) всевозможными отменными продуктами Соляного оазиса.

КРЕСТЬЯНИН ВСТРЕЧАЕТ ЧИНОВНИКА НЕМТИНАХТА

Этот крестьянин пошел, направляясь на юг, в Ненинесут. И он прибыл в область Пер-Фефи, к северу от Меденит. Он встретил там человека, стоявшего на береговой насыпи, которого звали Немтинахт. Это был сын человека по имени Исери; они были людьми главного управителя угодий, Ренси, сына Меру.

Когда этот Немтинахт увидел ослов крестьянина, которых одобрило его сердце, он сказал себе: «О, если бы оказался у меня при себе образ какого-нибудь бога, чтобы помог он мне захватить имущество этого крестьянина!»

А дом этого Немтинахта стоял на земляной насыпи у дороги, которая была узкой — во всяком случае не столь широка, чтобы превышать ширину куска полотна. С одной стороны ее была вода [канал], с другой простиралось поле, засеянное ячменем. И Немтинахт закричал своему слуге: «Поспеши, принеси мне поскорее кусок полотна из моего дома!» Полотно было принесено ему тотчас же. И тогда он разостлал полотно на земле на дороге, так что один его край плескался в воде, а другой прикрывал растущий ячмень.

И крестьянин вступил на дорогу, которой обычно пользовались люди, а Немтинахт сказал ему: «Берегись, о крестьянин, неужели ты осмелишься пройти по моему полотну?»

Крестьянин же ответил ему: «Я пройду там, где тебе будет угодно, чтобы мой путь был добрым».

И крестьянин двинулся вдоль берега по краю дороги, [чтобы не наступать на полотно]. Но Немтинахт сказал ему: «Что это? Не хочешь ли ты превратить мое поле в большую дорогу?»

Крестьянин же ответил ему: «Моя дорога правильная. Склон крутой, и зерно проросло на дороге, а ты прикрыл его полотном. Неужели ты все равно не дашь нам пройти?»

А пока он говорил это, один из его ослов захватил полный рот колосьев со стеблями. Тогда Немтинахт сказал: «Смотри, крестьянин, я отберу твоего осла, ибо он ест мои колосья, и он за свою наглость будет работать на меня».

Тогда крестьянин сказал: «Мой путь правильный. Так как одна сторона дороги была непроходима, я повел своего осла по другой стороне. Ты же хочешь отнять его потому, что он наполнил рот свой колосьями и стеблями. Но я знаю, кто владелец этого поместья: оно принадлежит главному управителю угодий, Ренси, сыну Меру. А он карает каждого грабителя во всей этой стране. И я буду ограблен в его (собственном) поместье!»

И Немтинахт ответил ему: «Вот, правду говорят люди пословицей „Имя бедняка произносят только тогда, когда этого пожелает его господин". Ведь это я к тебе обращаюсь, а ты помышляешь о главном управителе».

И вот Немтинахт схватил зеленый тамарисковый прут и отхлестал его, захватил ослов крестьянина и отвел их на свой собственный двор.

И этот поселянин громко возопил из-за причиненной ему обиды. И этот Немтинахт сказал ему: «Не возвышай так сильно голос, крестьянин, ибо смотри: ты во владениях Владыки Молчания[3]».

И этот поселянин сказал: «Ты избиваешь меня, ты отнимаешь мое добро да еще похищаешь жалобы из моих уст! О Владыка молчания! Верни же ты мне мое имущество, и я не буду кричать и нарушать твой покой».

И в течение следующих десяти дней этот крестьянин проводил все время здесь, уговаривая Немтинахта возвратить [его добро], но тот человек не обращал на него внимания.

__________________________________________________________
[2] В Библии этот город упоминается под именем Ханеса (Исайя, XXX, 4), грекам он был известен под именем Гераклеополь, а арабским географам – под именем Ахнас.
[3] То есть Осириса, владыки царства мертвых. – Прим. пер.
__________________________________________________________

КРЕСТЬЯНИН ХУНАНУПУ ОБРАЩАЕТСЯ К ГЛАВНОМУ УПРАВИТЕЛЮ УГОДИЙ РЕНСИ

Тогда крестьянин вышел на дорогу и направился к югу, в Ненинесут (в Гераклеополь), чтобы принести жалобу главному управителю угодий, Ренси, сыну Меру. И он нашел его выходящим из дверей своего дома, когда тот собирался спуститься в свою служебную барку. И сказал крестьянин этот: «Желал бы я, чтобы дано мне было ублаготворить твое сердце своим делом. Нельзя ли направить ко мне твоего доверенного слугу, чтобы через него поведать тебе о том, что со мной приключилось?»

И главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, направил к нему своего доверенного слугу, и крестьянин прислал ему полный отчет о том, что с ним произошло. Тогда главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, предъявил обвинение Немтинахту перед всеми знатными вельможами, которые были с ним, и они сказали ему: «А вдруг этот крестьянин – один из собственных людей Немтинахта, который перешел от него к другому? Ведь именно так обычно они (то есть мелкие чиновники, подобные Немтинахту) и наказывают своих крестьян (или крепостных), которые уходят от них к другим. Так стоит ли подвергать наказанию этого Немтинахта за малое количество натра и соли, которое он захватил? Не лучше ли приказать, чтобы возмещение было дано за потерю натра и соли, и Немтинахт выплатит его?»

Но Ренси, главный правитель угодий, сын Меру, хранил молчание и не ответил ни вельможам, ни этому крестьянину.

ПЕРВАЯ ЖАЛОБА ХУНАНУПУ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ПЕРЕД РЕНСИ

И вот этот крестьянин пришел к главному управителю угодий, Ренси, сыну Меру, чтобы излить свою жалобу, и сказал: «О главный управляющий, мой господин, величайший из великих, наставник во всем, чего еще нет, как и во всем, что уже есть. Когда спускаешься (то есть плывешь) ты по Морю Правды и пересекаешь его, да не сорвется твой парус, да движется привольно твоя ладья (то есть не садится на мель). Да не постигнет несчастье твою мачту, да не отломятся никогда от каркаса рулевые стойки, да не наскочишь ты на мель на мелкой воде, да не увлечет тебя течение с твоего курса, да не испытаешь ты коварства реки и да не увидишь ты никогда лицо страха! Пусть робкие (или предусмотрительные) рыбы сами придут к тебе и ты поймаешь жирного гуся. Ибо ты отец сироте, муж вдове, брат женщине, которую отослали прочь (то есть разведенной?), и прибежище для лишившегося матери. Дозволь же вознести твое имя в этой стране превыше доброго закона; ты правитель, лишенный страсти к стяжательству, великий, свободный от малейшей низости, уничтожающий неправду и подпирающий Истину, спешащий на крик обиженного. Покарай зло. Я взываю, ты слышишь ли?

Исполни Закон, о достославнейший, которого восхваляют достославные. Устрани вещи, которые давят на меня. Смотри: я отягощен скорбью, смотри: я в тяжелой беде. Поддержи меня, ибо воистину я понес ужасные потери».

ЦАРЬ НЕБКАУРА[4] ПОЖЕЛАЛ ЛИЧНО СЛУШАТЬ ЖАЛОБЫ ХУНАНУПУ

Такую речь произнес крестьянин во времена Его Величества царя Верхнего и Нижнего Египта Небкауры, правогласного[5]. Ренси же, главный управитель угодий, сын Меру, отправился к Его Величеству и сказал: «Мой господин, я нашел одного крестьянина, который умеет говорить чрезвычайно мудро и красиво. Один из моих подчиненных обобрал его, и он явился ко мне с жалобой».

И Его Величество ответил главному управляющему: «Если желаешь видеть Меня здравствующим и довольным, то, что бы он тебе ни говорил, не отвечай ему, чтобы пришлось ему говорить как можно дольше. И пусть запишут все, что он скажет, и принесут Мне, чтобы Мы могли послушать его слова. Обеспечь пропитание его жене и детям [на время его отсутствия]. И пусть один из здешних крестьян пойдет и воспрепятствует нужде войти в его дом. Больше того, позаботься о том, чтобы у самого этого крестьянина была пища. И устрой все так, что, получая пищу день за днем, он не узнал бы, что эту пищу даешь ему ты. Его пищу будут давать его друзьям, а они уже будут передавать ее ему».

Тогда передали для этого крестьянина четыре хлеба и два кувшина пива. Главный управляющий обеспечил это и отдал его друзьям, а те принесли крестьянину. И в то же время главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, отправил послание правителю Соляного оазиса, приказывая ему обеспечивать жену крестьянина пищей ежедневно, и ей были доставлены три бушеля зерна.

___________________________________________________________
[4] Гераклеопольский царь, правивший между VI и XI династиями – возможно, Ахтой греческих царских списков.
[4] Небкаура Хети — четвертый царь X (Гераклеопольской) династии. — Прим. пер.
[5] То есть царь объявлялся оправданным на суде Осириса.
____________________________________________________________

ВТОРАЯ ЖАЛОБА ХУНАНУПУ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ПЕРЕД РЕНСИ

И вот пришел этот крестьянин, чтобы излить свою жалобу во второй раз, и сказал: «О главный управитель угодий, мой господин, величайший из великих, богатейший из богатых, который воистину велик и богат перед всеми богачами! Ты опора небесного руля, ты анкерная балка земли, ты шнур чаши весов! О опора руля, не отклоняйся вбок, о анкерная балка, не сгибайся, о шнур, не растягивайся. Разве станет великий человек захватывать то, что ему не принадлежит, и грабить того, кто одинок? Твое продовольствие в доме твоем – неужели это всего лишь кувшин пива и три хлеба [древнеегипетская поговорка]? И что ты будешь тратить, когда удовлетворишь мелких подчиненных? Смертный умирает со всеми своими подчиненными, но разве ты не человек Вечности? Разве это не плохая вещь – весы неустойчивые, и стрелка весов, показывающая неверно, и хранитель Закона, не исполняющий своих обязанностей?

Смотри: Истина трепещет слабо в руках твоих, вырванная со своего места. Высокие чиновники (или судьи) творят дела неправедные. Решение выносится в пользу виновного. Ведущие следствие толкают к грабежу. Тот, кто должен обнаруживать ложь, сам порождает обман. Тот, кто должен давать дыхание, стягивает веревкой дыхательное горло. Кто призван оказывать помощь, останавливает дыхание. Кому следует распределять беспристрастно, становится вором. Кому вменено в обязанность изгонять насилие, сам прибегает к нему и целый город заставляет брать воду в своем водоеме. Кому предначертано бороться с преступлением, сам творит нехорошие дела».

Тогда главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, рек: «Что важнее для тебя – твое добро или расправа (над) моим слугой?»

И крестьянин ответил: «Тот, кто меряет груды зерна для себя, блюдет собственный интерес, а тот, кто наполняет меры для другого, обманывает своих ближних. Кто приставлен следить за исполнением закона, сам отдает приказ грабить. Кто же положит конец этим постыдным деяниям, если тот, кто должен прекратить двойственное поведение, сам творит обман? Тот, кому следовало бы быть честным, оказывается нечестным. Кто должен был бы поддерживать другого, уговаривает его с затаенной злобой. Находишь ли ты в этом выгоду для себя? Лекарства не достаточно, несправедливость очень сильна. Благодетель приходит в место, где был вчера, и отдает приказ: „Твори добро творящему, чтобы он творил добро тебе". Такова благодарность творящему за то, что он сделал. Это означает откинуть назад нечто до того, как оно брошено, и отдать приказ тому, кто уже действует. А если вдруг настанет время, которое принесет разрушение и опустошение твоему винограднику, уменьшит число твоих пернатых и посеет смятение среди твоих гусей? Но тот, кто наделен зрением, идет вперед как слепец, кто наделен слухом, ведет себя как глухой, а кто должен наставлять на истинный путь, толкает к заблуждению…

Воистину, ты властен и могуществен. Рука твоя сильна, и сердце, может быть, и не помышляет о грабеже. Но сострадание покинуло тебя. Как же жаль несчастного, которого ты разорил! Ты похож на посланца бога-Крокодила[6]. Смотри: ты страшнее Госпожи Чумы. Если у тебя ничего нет для нее, то и у нее ничего нет для тебя; чего ты не можешь сделать, не может и она.

__________________________________________________________
[6] Имеется в виду бог Собек, почитавшийся в облике крокодила. С крокодилом часто сравнивали жестокого, берущего взятку чиновника. – Прим. пер.
__________________________________________________________

Человек, наделенный имуществом, способен проявлять жалость, лишь беззаконник творит одно насилие. Воровство естественно для неимущего и похищение (чужого) имущества — для обездоленного, но достойны ли они ненависти, ведь они лишь заблудшие? Ты же изобилен своим хлебом и пьешь свое пиво, ты богаче любого трудяги. Если рулевой не следит за своим кораблем, то судно движется туда-сюда и плывет по воле волн. Фараон далеко в своем дворце, рулевое же весло в твоих руках, а вокруг тебя распространяются бедствия. Проситель долго стоит, судья же не может вынести решение, и люди спрашивают: „Кто этот человек, который так долго здесь дожидается?" Да будешь ты убежищем для людей, а твоя гавань – местом спокойствия. Но в твоем городе хаос! Разве не твой язык, который так надежен, виновен в этом искажении? Гибель это для человека, когда весь он зависим от этого искажения.

Не произноси лжи. Имей правильное мнение о чиновниках… Тот, кто слушает жалобы, получает корзины добра от вымогателей, для него привычна ложь, его сердце свыклось с ней. О самый знающий из людей, неужели ты так и не займешься моим делом? О прогоняющий всякую нужду, смотри: я на дороге и не могу двинуться вперед[7]. О доставляющий на берег тонущего и спасающий потерпевших кораблекрушение, избавь меня от моих бед и несчастий».

__________________________________________________________
[7] Другой вариант перевода: «Ты, который удовлетворяешь каждую нужду в воде, смотри: я достиг тебя без корабля».
__________________________________________________________

ТРЕТЬЯ ЖАЛОБА ХУНАНУПУ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ПЕРЕД РЕНСИ

В третий раз явился этот крестьянин, чтобы принести свою жалобу, и сказал: «О главный управитель угодий, мой господин, ты Ра[8], ты владыка неба среди своих чиновников. Существование всех людей зависит от тебя. Ты Нил, одевающий в зелень поля и заставляющий плодоносить истощенные земли. Покарай разбойника с большой дороги. Защити того, кто беден. Не отгораживайся от истца. Позаботься о том, чтобы защитить себя, ведь Вечность близка. Если желаешь себе благополучия, поступай по пословице: „Справедливость – это дыхание для ноздрей". Присуждай к битью того, кто достоин битья, – тогда никто не превзойдет тебя в справедливости. Разве могут колебаться ручные весы? Или напольные весы показывать ложно? Разве не сам Тот[9] взирает на одну из сторон? И неужели ты желаешь продлить несправедливость? Тогда ты сам можешь сравнить себя с ними: если один из трех снисходителен, тогда и ты обязан проявить снисхождение. Не говори по-доброму со злом и не ставь одного на место другого. Речь моя разрастается быстрее, чем [быстро растущее и дурно пахнущее] растение сенмит. Не отвечай на это, ибо, если ты польешь молодой росток, он вырастет в плотный куст. Рост его принесет бедствие. Если ты поставишь руль против ветра, течение увлечет тебя с верного курса. Позаботься же о том, чтобы не последовать ложным курсом, уступив заданному рулем направлению, ибо истинное решение состоит в творении справедливости.

Не произноси лжи, ведь ты так велик. Не будь легкомыслен, ведь внутри себя ты сохраняешь серьезность. Не говори неправды, ведь ты сам чаши весов. Не совершай ошибок, ведь сам ты прям.

Смотри: ты подобен ручным весам. Если они колеблются, то и ты колеблешься. Не садись на мель, когда держишь в руках рулевой канат. Натяни его. Когда преследуешь вора, сам не кради, ибо великий человек, впадающий в алчность, утрачивает величие. Твой язык укажет состояние стрелки весов, твое сердце послужит гирей, твои губы – каркасом весов (или опорой, стойкой). Если ты закрываешь лицо[10] перед творящим насилие, кто покарает преступные дела?

Смотри: ты подобен презреннейшему из прачек[11], который скуп и творит вред другим прачкам, который предпочитает нанимателя своему другу – наниматель ему и брат, когда приходит и дает ему работу.

Смотри: ты подобен перевозчику, который только того и перевезет, кто заплатит ему полную цену. Ты торговец, чья честность в плачевном состоянии.

Смотри: ты коршун (или сокол) с людьми и пожираешь мелких несчастных птичек.

Смотри: ты повар, чья единственная радость убийство, ведь за это его никто не упрекнет.

Смотри: ты пастух, который не защищает свое стадо от гибели. Почему ты не пересчитываешь свой скот? Ведь ты же терпишь убытки из-за прожорливого крокодила, хлева твои далеко от населенных мест. О ты, который может слышать, разве ты уже не услышал? Тогда почему же ты не слышишь в сей момент? Сегодня я прогнал прожорливого крокодила, когда он напал на стадо. Когда же ты наконец поймешь, что тайна Истины открыта, а ложь повергнута на спину? Не откладывай на завтрашний день – когда еще он настанет, ибо никто не ведает, какие беды этот день принесет ему».

__________________________________________________________
[8] Ра в династический период почитался по преимуществу как бог Солнца.
[9] Тот – олицетворение разума и языка Ра, председательствующего при взвешивании сердца умершего в загробном мире. Тот почитался богом, исчисляющим срок человеческой жизни, и писцом Осириса.
[10] То есть смотришь сквозь пальцы. – Прим. пер.
[11] В Египте прачками были только мужчины. – Прим. пер.
__________________________________________________________

Такие слова произнес крестьянин этот перед главным управителем угодий, Ренси, сыном Меру, у входа в зал суда. Затем главный управляющий приказал двум своим подчиненным задать этому крестьянину кнутов (то есть курбашей, кнутов из гиппопотамовой кожи), и они обработали каждый член его тела.

Тогда крестьянин сказал: «Смотри: ты город без правителя, судовая команда без начальника, корабль без капитана, полк без командира.

Смотри: ты сторож крадущий, правитель города, принимающий взятки, номарх, которому следует бороться с грабежами, а он сам подает пример ворам».

ЧЕТВЕРТАЯ ЖАЛОБА, КОТОРУЮ ХУНАНУПУ ПРОИЗНЕС ПЕРЕД РЕНСИ

И вот пришел крестьянин этот, чтобы в четвертый раз принести свою жалобу, и встретил Ренси, когда тот выходил из Храма Гарсафеса[12], и сказал ему: «О досточтимый, будь благословен Гарсафесом, выходящий из Храма его! Справедливость погибла, и нет уже никого, кто мог бы похвастать, что поверг несправедливость наземь. Достигла ли берега огненная барка? На чем теперь переправиться через реку? А переправиться необходимо, даже если не хочешь. Разве можно благополучно достичь другого берега, переходя реку в сандалиях? Разумеется, нет.

Кто спит до того времени, когда солнце стоит высоко? Опасно путешествовать ночью и ходить по дорогам днем и разрешать людям жить по собственным законам.

Смотри: бесполезно говорить с тобой, Справедливость прошла мимо тебя! Как тяжело бедняку, которого ты ограбил!

Смотри: ты жестокосердный охотник, который вбил себе в голову, что может делать все, что хочет, – пронзать бегемотов, стрелять в диких птиц, бить рыбу и ловить сетями гусей. Ни один человек, скорый на слово, не свободен от поспешных речей. Ни один легкомысленный человек не имеет серьезных намерений. Сердце твое должно смягчиться, когда ты узнаешь правду. Подчиняй свои страсти, чтобы даже тот, кто приходит к тебе молча, уходил удовлетворенным. Ничто не должно отталкивать человека, который старается ради правды, и, даже скорый на принятие решений, он ничего не разрушит. Когда бедняк отдыхает и глаза его могут оглянуться по сторонам, его сердце преисполняется радостью. Не кичись превосходством в силе, чтобы скоро не посетило тебя несчастье. Сторонись зла, пусть не станет оно твоим спутником. Кто ест, тот и крепок. Кто говорит, тому и отвечают. Кто спит, тот и видит сон. Произносящий приговор сам никого не наказывает, ибо тогда он станет примером для творящих зло.

Смотри! Безумец! Ты попался в ловушку! Смотри, невежда: тебя спрашивают. Окунувшийся в воду, смотри: ты должен плыть. Кормчий, не дай твоему кораблю наскочить на мель. Податель жизни, не дай никому умереть. Разрушитель зла, не погуби. Ты тень прохладная, не погружай никого во мрак. Убежище, не позволяй крокодилу схватить то животное, которое ищет у тебя защиты. Четырежды взывал я к тебе, должен ли я обращаться к тебе весь день?»

__________________________________________________________
[12] Гарсафес – форма солнечного бога Гора, центром его культа был город Гераклеополь.
__________________________________________________________

ПЯТАЯ ЖАЛОБА ХУНАНУПУ, ОБРАЩЕННАЯ К ПЕНСИИ

И вот пришел крестьянин этот со своей жалобой в пятый раз и сказал: «О главный управитель угодий, мой господин. Один рыбак ловит копьем щуку, другой бьет острогой карпа, третий заманивает в ловушку окуня. Рыбаки отнимают рыбу у реки – смотри: ты подобен этим людям.

Не лишай бедняка его имущества. Когда человек ничтожен, пойми, что он таков. Воздух — единственное, что есть у бедняка, затыкающий ему нос отнимает у него воздух. Ты должен наводить порядок, слушать споры, судить между двумя сторонами и карать разбой. Но смотри, что ты делаешь: ты покрываешь воров. Хотя сердце твое удовлетворено, ты превратился в злодея. Ты был назначен, чтобы стать плотиной для слабого, которая не даст ему утонуть. А ты море, увлекающее его прочь».

ШЕСТАЯ ЖАЛОБА, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ХУНАНУПУ ПЕРЕД РЕНСИ

И вот крестьянин в шестой раз явился, чтобы принести жалобу, и сказал: «О великий управитель, мой господин. Ты владыка, карающий преступление, проливающий свет на Истину, питающий добро и искореняющий зло. Ты как насыщение, уничтожающее голод, одежда, прикрывающая наготу, небо, голубеющее после жестокой бури, даруя тепло замерзшим, как огонь, который варит сырую пищу, и вода, утоляющая жажду.

А теперь взгляни в лицо самому себе. Тот, кто должен разделить по справедливости, стал разбойником. Кто должен принести мир, приносит горе. Кто должен осчастливить, стал источником бед. Он легкомысленный, искажающий Истину. Ему следовало поддерживать добро, а он приносит вред и препятствует торжеству правды. Если ты достаешь (что либо), удели брату своему. Сказанное открыто свободно от предположений. Попавший в беду требует суда, а виновный вынужден притворяться, и никто не знает, что у него на уме. Избегай гнева, когда объявляешь вслух то, что ты решил про себя. Кто может остановить реку, когда начинается наводнение? Смотри: когда ты открываешь сток, вода устремляется внутрь. Когда корабль прибывает, его разгружают, и часть груза изымается в каждом порту. Всем очевидно, что ты вырос, наставлен и обучен, но не для воровства же. Ты ведешь себя так же, как другие люди, и вся твоя жизнь полна обмана. Ты самый самонадеянный из всех людей, самый легкомысленный во всей стране. Кто поливает свой участок гнилой водой, чтобы вырастить на нем преступление и собрать урожай зла?»

СЕДЬМАЯ ЖАЛОБА ХУНАНУПУ, ОБРАЩЕННАЯ К ПЕНСИИ

В седьмой раз явился крестьянин этот, чтобы принести свою жалобу, и сказал: «О главный управитель угодий, мой господин, ты рулевое весло всей земли, страна повинуется твоим приказам. Ты союзник Тота, который судит не оправдывая только одну сторону. О мой повелитель, да будешь ты милостив, человек взывает к тебе за справедливым решением. Не будь гневен сердцем, потому что это совсем тебя не касается. Исполненный веселья превратился в скорбного сердцем. Не следует оплакивать того, что еще не произошло. Не стоит и радоваться тому, чего нет и что еще не случилось. Уравновешенный человек продлевает добро, отметает в сторону зло, которое служит ему помехой, и никому не раскрывает того, что у него на сердце. Тот, кто ниспровергает закон и разрушает справедливость, убивает бедняков, которых он грабит. Истина не приветствует его. Но тело мое переполнено болью, и сердце мое отягощено печалью, и они рвутся наружу из живота моего. В плотине образовалась брешь, и вода из запруды устремляется наружу. Это — мой рот, открывшийся для того, чтобы говорить, и боль излилась из меня, и я изложил свое дело, которое было во мне. Я освободил свой живот, я излил свою печаль. Теперь моя речь подошла к концу, и мое несчастье должно закончиться в твоем присутствии. Каково же твое решение? Твоя лень сбивает тебя с пути, стремление к наживе в твоем сердце делает тебя глупцом, твоя жадность создает тебе врагов. Но где найдешь ты другого крестьянина, подобного мне? Будет ли какой-нибудь лодырь стоять у двери твоего дома так же долго, как стоял я? Не может умолкнуть человек, которого ты заставил говорить так долго. Не может заснуть человек, которого ты разбудил. Никогда не уснет тот, кого ты встряхнул. Не будут немыми уста, которые ты отверз. Не останутся в неведении люди, которых ты умудрил. Не будет невежей тот, кого ты просветил. Именно они изгоняют зло – чиновники, носители справедливости. Они ремесленники, придающие форму чему бы то ни было, и они могут приставить на место даже отрубленную голову».

ВОСЬМАЯ ЖАЛОБА, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ХУНАНУПУ ПЕРЕД РЕНСИ

В восьмой раз явился крестьянин, чтобы принести свою жалобу, и сказал: «О великий управляющий, мой господин. Человек падает в жадность головой вперед. Имеющий вороватую натуру не достигает цели, и его цель отвергает его. Твоя натура воровата, но это совсем не заботит тебя. Ты грабишь, и, хотя это не приносит тебе добра, ты позволяешь преступать закон. Именно это поддерживает жизнь в твоем доме и наполняет твой живот. Зерновая мера переполнена. Но то, что было переполнено, опустело, а упавшее на землю (то есть посеянное) унесено прочь. Чиновники, поставленные карать зло, стали ворами и грабителями. Чиновники, поставленные карать беззаконие, прикрывают бесстыдных. Не страх перед тобой побуждает меня взывать к тебе. Ты не понял моего сердца. Тот, кто был молчалив, кто подготовил себя к тому, чтобы изложить свою жалобу, не испугался положить ее к твоим стопам. Никакое наказание не заставит привести к тебе его брата (то есть человека, оказавшегося в сходной ситуации).

Поля твои простираются широко, твои дворы для приношений оборудованы в деревнях, твой хлеб сложен в житницах, и чиновники приносят тебе дары – чего же тебе больше? Разве ты не грабитель? Разве не несут тебе нечто даже тогда, когда ты со своими солдатами находишься в поле? Твори Истину бескорыстно, во имя Владыки Правды, чья правда настоящая, ибо ты перо, и свиток папируса, и писчая палетка, и бог Тот, когда сторонишься от зла. Ибо на самом деле ты хорош и прекрасен. Воистину, ты хорош и прекрасен. Истина вечна, и тот, кто творит ее, вступит в загробный мир. Когда его похоронят и земля примет его тело, имя его не исчезнет на Земле и его будут помнить благодаря добрым делам, которые сами по себе являются воплощением слов бога [Тота]. Если был он ручными весами, то ось его не дрожала, а если был он напольными весами, то стрелка его не отклонялась в сторону. Смотри, я ли приду или придет другой, приветствуй его. Отвечай ему, но не молчаливым приветствием, и не нападай на того, кто не нападает на тебя.

Ты не был милостив ко мне, ты не страдаешь и не ослабел. Но ты не вознаградил меня за прекрасные речи, которые исходили из уст самого Ра. Говори по Истине и поступай по Истине, ибо Истина Велика, Могуча и Вечна. Когда ты узнаешь ее силу, она станет твоим проводником к прекрасной старости. Если ручные весы искривились, их чаши показывают неверный вес. Ложный вес не позволит достигнуть гавани, но творящий правду достигнет берега».

ДЕВЯТАЯ ЖАЛОБА, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ХУНАНУПУ ПЕРЕД РЕНСИ

В девятый раз явился крестьянин, чтобы принести свою жалобу, и сказал: «О главный управитель угодий, мой господин. Напольные весы подобны речи среди людей. Ручные весы указывают, что осталось. Накажи того, кого следует наказать, чтобы Истину можно было сравнить с тобой. Когда ложь распространяется, она бродит повсюду, но не пересекает реку в лодке и не идет дальше. Разбогатевший благодаря ей не имеет детей, и нет у него наследника на Земле. Идущий с ней бок о бок никогда не достигнет берега, и корабль его не войдет в городскую гавань.

Не будь несгибаемым, умей приспосабливаться. Не оставайся долго без дела. Не будь пристрастным и не слушайся прихотей сердца. Не прикрывай лицо перед тем, кого ты знаешь. Не становись слепым с тем, на кого ты взглянул. Не отталкивай того, кто просит тебя о чем-то, когда ты входишь в зал суда. Не медли с произнесением приговора. Обходись умело с тем, кто приходит к тебе. Не прислушивайся ко всем, когда человек взывает к тебе в правом деле.

Для лежебоки нет вчерашнего дня. У глухого к Истине нет друзей. Для корыстного сердцем нет праздничных дней. Несчастен приходящий с жалобой! Удел несчастного быть просителем. Удел обидчика — стать убийцей несчастного. Смотри: я приношу тебе жалобу, но ты не слышишь меня. Теперь я ухожу, чтобы пожаловаться на тебя Анубису».

КАК ХУНАНУПУ БЫЛ ОПРАВДАН, А НЕМТИНАХТ НАКАЗАН

Главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, приказал двум рабам пойти и вернуть Хунанупу. Крестьянин испугался, ибо решил, что его еще больше накажут за те речи, которые он произнес. И сказал крестьянин этот: «Как жаждущий, который приближается к воде, как младенец, когда рот его наполняется молоком, – так человек гонит мысль о смерти, вглядываясь в будущее. Но смерть эта приходит к нему, хромая».

И главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, сказал: «Не бойся, поселянин. Ведь с тобою так поступили (только) для того, чтобы ты оста(ва)лся со мной».

И этот поселянин сказал: «Клянусь моим лицом! Неужели я должен есть твой хлеб, неужели я должен пить твое [пиво] вечно!»

Главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, сказал: «Все же подожди здесь, и ты услышишь свои жалобы.

И он приказал прочесть все жалобы крестьянина, как они были записаны день за днем на свитке нового папируса.

Главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, послал их Его Величеству, царю Верхнего и Нижнего Египта Небкауре, и это было приятнее для сердца (Его Величества), чем все, что находилось во всей этой стране. Его Величество повелел: «Вынеси приговор сам, о сын Меру».

Тогда главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, послал двух стражников за Немтинахтом. Его доставили и допросили. Был составлен список всего, что он отнял у крестьянина, и вернули это потерпевшему вместе с его ослами и обильным зерновым продовольствием. И отдали (ему этого) Немтинахта в качестве раба вместе со всем его имуществом.

Завершено [от начала до конца, в соответствии с тем, как было найдено записанным].

*   *   *

За основу взят перевод из книги Э.А.У.Баджа "Египетские сказки, повести и легенды". Некоторые места, где нам показалось, что перевод не совсем точен, были заменены на вставки из других публикаций этого же текста с другим переводом.

Если лучше всмотреться в это древнее произведение, то может оказаться, что это не совсем простая история, подобная обычным тяжбам между человеком пострадавшим от деятельности вора и этим вором, но что в ней рассказывается о чем-то большем, и красноречивый крестьянин Хунанупу олицетворяет праведных людей Земли, а вороватый чиновник Немтинахт — неправедных, которые представляют собой бремя Земли, от которого Земля стремится избавиться. И если в этом мире зачастую создается впечатление, что неправедные люди одерживают верх над справедливыми, то в вечности пребывают те, кто одержал победу над людьми с лукавым сердцем, способными идти на всевозможные злодеяния, в лице несправедливых и порочных людей подобных Немтинахту, — там эти последние получают вечное наказание. Ведь как гласит древняя мудрость, что мы свяжем на Земле, то будет связано на Небе, и что мы разрешим на Земле, то будет разрешено на Небе. Если же утверждение это является истинным, то из него следует, что каждый осуществляет выбор в соответствии с тем, что есть два пути ведущих в разные стороны, будучи последователями которых одни получают жизнь, то есть праведники, делающие справедливость, а другие получают смерть, то есть грешники, делающие грех.

Следовательно, правильным образом поведения для человека является делать справедливость на Земле и не делать зла. И эту модель поведения, как осуществленный образ правильно устроенного государства, видим в этом древнем произведении.

Кратко перескажем сюжет этого произведения. Крестьянин Хунанупу предъявляет ряд жалоб главному управителю угодий, Ренси, сыну Меру, указывая на одного из его чиновников, обокравшего его и сделавшего этому крестьянину и его семье большое зло, однако, к его огорчению, почти все время безрезультатно, причем разбирательство его дела затягивается не потому, что в государстве царит хаос и распространяется несправедливость, а совсем наоборот, из-за того, что праведные властители государства, занимающие высшие руководящие посты, настолько полюбили справедливость, что наслаждаются мудрыми и красивыми речами крестьянина, которые записываются и отсылаются царю Верхнего и Нижнего Египта Небкауре правогласному, для сердца которого речи красноречивого крестьянина оказались "приятнее всего, что находилось во всей этой стране".

Крестьянин не просто так требует удовлетворения справедливости, — он наслышан, что главный управитель угодий, Ренси, сын Меру — является справедливым властителем, устраняющим беззаконие во всей стране. Поэтому его удивляет, что распространившаяся молва не соответствует тому, что он видит своими глазами. И он старается найти объяснение и выяснить, почему в его собственном деле этот властитель не выполняет требований Закона.

Здесь обнаруживается значительное отличие правильно устроенного государства, в котором честный человек может заручиться помощью государства в борьбе против того, кто делает зло окружающим и не собирается остановиться и исправить сделанные им злодеяния. В таком государстве дела обстоят так, что злодей будет наказан судебными и исполнительными органами власти несмотря на своё положение в обществе и имеющееся у него количество денег и связей, какими бы они не были большими.

Не удивительно поэтому, что народ любит прославившихся во времена своего правления справедливых властителей как царь Иван Васильевич или Сталин, что можно видеть из подобных сказок и историй, и по той же причине люди, подобные Немтинахту в этой истории, которые в современном мире зачастую считают себя представителями самой образованной части населения (очевидно напрасно, из-за своей порочности и проистекающего из нее невежества), ненавидят прославленных в народе справедливых властителей до такой степени, что испытывают ненависть к народу и зачастую становятся предателями своей страны. Ответ на вопрос, почему они их так ненавидят, может быть найден в том, что делающие справедливость властители налагают на них строгие наказания, когда препятствуют им творить несправедливость, и не позволяют им вести приятный для них паразитический образ жизни, стараясь исправить в то же время тех, кто еще способен исправиться.

В этом смысле занимающийся воровством Немтинахт может быть охарактеризован как нечестивый человек, посредством обмана проникший в среду чиновников и властителей, который выдавал себя за праведного человека, когда устраивался на службу. И главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, должен был наказать его за это. Что и было сделано, когда Немтинахта сделали рабом праведного крестьянина Хунанупу. То есть Хунанупу был поставлен властителем над ним, подобно как воскресший Осирис стал богом и господином над убившим его Сетом. Ведь в правильно устроенном государстве властителями должны быть люди делающие добро и не делающие зла. Благодаря чему достигается порядок и справедливость. Также и в психике праведного человека звероподобная сторона должна быть подчинена человеческой стороне.

Это наказание неправедного Немтинахта символизирует победу над миром зла, изображенном в этой истории в виде нечестивого человека, пожелавшего властвовать над другими, не одержав сначала победу над собой, а став побежденным самим собой, который был обличен праведным крестьянином Хунанупу. И означает победу над всеми неправедными людьми, которых олицетворяет собой этот Немтинахт. Причем победу не только праведного крестьянина Хунанупу, но и многих праведных людей, которых олицетворяет собой праведный крестьянин Хунанупу. Наказание неправедного Немтинахта означает то же, что и проглатывание простолюдина крокодилом в предыдущей истории, рассказывающей о чуде совершенном во времена царя Небки, а главный управитель угодий, Ренси, сын Меру, сделал примерно то же, что сделал главный жрец-чтец Убаонер, отдавший приказание запустить в озеро вылепленного им воскового крокодила.

В Древнем Египте праведники именовались "людьми рехит" и "солнечным народом". Это были лучшие люди идеального государства, из числа которых назначались знатные люди, чиновники, вельможи и т.д., то есть единственные и избранные, входящие в вечность вслед за праведным царем, сыном Бога и воплощением Ра. В каком-либо порочном государстве наоборот, знатными людьми и вельможами становились худшие, как результат отрицательного отбора.

Интересно также задаться вопросом, почему речи крестьянина Хунанупу так понравились царю Верхнего и Нижнего Египта Небкауре правогласному? Ведь в правильно устроенном государстве должно быть много всего по-настоящему интересного и множество достижений в самых различных сферах деятельности человека, которые могли бы привлечь его внимание. Ответ здесь может состоять в том, что этот гераклеопольский царь увидел в нем своего сына и наследника. Что вполне соответствует древнейшему учению и традициям, если в виде крестьянина Хунанупу изображён в этом произведении человек обладающий подлинным знанием. Так, с помощью образа крестьянина, сеющего семена и выращивающего различные растения и плодовые деревья, изображается Бог в древнем учении.

Исследуя мотивы человеческой деятельности, стоит учитывать, что человек — существо двустороннее — есть в нем человеческая сторона и звероподобная — и зачастую легко склоняется ко злу, что происходит вследствие определенного сложившегося устройства природы (психики) человека (как следствие последовательного эволюционного развития отражающего ряд определенных этапов на шкале эволюции жизни), и эта закономерность представляет собой научный факт, как и то, что многие выбирают простой путь, который соответствует пути зла, в то время как путь добра труден и долог, но дает великую награду тем, кто следует по нему, т.к. позволяет приобрести подлинный разум и ведёт к спасению и вечной жизни.

Поэтому желающие насладиться жизнью во мраке подземелья становятся причиной существования зла в этом мире, а вскарабкавшиеся по крутизне в гору и вышедшие на солнечный свет остаются единственными нашедшими подлинное счастье человека.

Гражданская Оборона — Солнцеворот

Великие произведения Гомера можно читать много раз, снова и снова. Настолько хорошо написано это древнее слово. Будто древняя Благая весть слетает оно с небес для тех, кто внимает, слушая его, и вникает в суть сказанного. Как будто сам Гомер нисходит с небес и глаголет Истину, как добрый отец, поучающий своих сынов.

Эти произведения раньше учили наизусть, как священные писания, и занимались их изучением всю свою жизнь. Настолько много мудрости сокрыто в этих словах, открывающейся с течением времени теми, кто жаждет познать Истину и очищает себя.

Наши предки помещали в гробницы курганов золотые доспехи с изображением сцен из Илиады, рассказывая с помощью этих рисунков о жизни Ахилла (который по утверждению древнегреческих авторов был Скифским царем), как бы свидетельствуя для нас, потомков, о том, какое священное писание было их книгами. Эти и другие золотые и серебряные вещи с различными изображениями на них, скрытые в курганах, должны были передать нам древнее учение наших предков. Древняя мудрость передавалась с помощью этих удивительных вещей из далекой древности, чтобы мы могли познать Истину и не забывали своих благих предков, а отдали им дань уважения. Так были переданы нам золотая трехъярусная спектораль из кургана Куль-Оба в Крыму, на языке древней философии рассказывающая об устройстве мира и человека, и удивительная ваза, найденная в кургане в Воронежской области, на изображениях которой угадывается одно из древних сказаний наших предков, записанное Геродотом, и присутствует знак созвездия Ориона, символизирующий подлинное учение.

Если всмотреться в произведения Гомера, можно увидеть, что герои «Илиады» и «Одиссеи», как и наши предки, хоронили своих славных героев в курганах, насыпая для них холмы, каждый из которых возвышался будто возведенная для праведника пирамида или лестница, по которой он поднимался в небо и переходил в вечность.

Не менее интересна чем «Илиада» и «Одиссея» великого Гомера. Это произведение настолько увлекательно, что когда читаешь его, не хочется прерывать чтение. Эта книга возвышает мысли и просвещает, и многое рассказывает о древних временах, в которые жили наши предки, о том, как жили люди три и более тысяч лет назад.

Сказание об Одиссее, как и многие великие древние сказания, повествует о победе над миром зла. Одиссей проделывает долгий путь, сражаясь за победу Истины. Ему приходится пройти многие испытания и множество приключений ожидает его на его пути. Когда же возвращается он домой, на остров Итаку, то находит в своем царском доме многочисленных врагов, грабящих его дом и сватающихся к его верной жене, строящих злые козни с целью убить его подросшего сына и разворовать его наследство.

"Многобуйные женихи" ведут себя как разбойники, безнаказанно разоряющие дом Одиссея, задержавшегося на обратном пути из поверженного им Илиона. Так изображены в этом произведении враги Истины, порочный люд, пожелавший с помощью обмана завладеть чужим богатством и царским саном. Главари этих разбойников изображены подобными животным и ведут себя как животные. Некоторые из женихов как будто еще имеют какие-то остатки чести, но, следуя за главарями, не понимают, что совершают преступление, которое не прощается.

При этом сюжет произведения не является произвольным вымыслом. Книга рассказывает о том же, о чем рассказывают многие священные древние писания и отдельные истории из этих книг, как например притча о талантах.

И вот, когда приходит назначенное богами время и уже мало кто ожидает возвращения Одиссея домой, он возвращается, говоря языком христианского учения, чтобы проверить "кто как использовал оставленное им серебро в его отсутствие". Одиссей приходит в свой дом не узнанным, скрываясь за обликом нищего странника, и вместе с сыном готовит расправу над «многобуйными женихами». Что и происходит очень скоро...

ГОМЕР. ОДИССЕЯ

КНИГА ПЕРВАЯ

Собрание богов. Увещание Афины Телемаку

Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,
Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,
Многих людей города посетил и обычаи видел,
Много и сердцем скорбел на морях, о спасении заботясь
Жизни своей и возврате в отчизну сопутников; тщетны
Были, однако, заботы, не спас он сопутников: сами
Гибель они на себя навлекли святотатством, безумцы,
Съевши быков Гелиоса, над нами ходящего бога —
День возврата у них он похитил. Скажи же об этом
10 Что-нибудь нам, о Зевесова дочь, благосклонная Муза.
Все уж другие, погибели верной избегшие, были
Дома, избегнув и брани и моря; его лишь, разлукой
С милой женой и отчизной крушимого, в гроте глубоком
Светлая нимфа Калипсо, богиня богинь, произвольной
15 Силой держала, напрасно желая, чтоб был ей супругом.
Но когда, наконец, обращеньем времен приведен был
Год, в который ему возвратиться назначили боги
В дом свой, в Итаку (но где и в объятиях верных друзей он
Все не избег от тревог), преисполнились жалостью боги
20 Все; Посидон лишь единый упорствовал гнать Одиссея,
Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны.
Но в то время он был в отдаленной стране эфиопов
(Крайних людей, поселенных двояко: одни, где нисходит
Бог светоносный, другие, где всходит), чтоб там от народа
25 Пышную тучных быков и баранов принять экатомбу.
Там он, сидя на пиру, веселился; другие же боги
Тою порою в чертогах Зевесовых собраны были.
С ними людей и бессмертных отец начинает беседу;
В мыслях его был Эгист беспорочный (его же Атридов
30 Сын, знаменитый Орест, умертвил); и о нем помышляя.
Слово к собранью богов обращает Зевес олимпиец:
— Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют!
Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто
Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?
35 Так и Эгист: не судьбе ль вопреки он супругу Атрида
Взял, умертвивши его самого при возврате в отчизну?
Гибель он верную ведал: от нас был к нему остроокий
Эрмий, губитель Аргуса, ниспослан, чтоб он на убийство
Мужа не смел посягнуть и от брака с женой воздержался.
40 ≪Месть за Атрида свершится рукою Ореста, когда он
В дом свой вступить, возмужав, как наследник, захочет≫, -
так было
Сказано Эрмием — тщетно! не тронул Эгистова сердца
Бог благосклонный советом, и разом за все заплатил он.
Тут светлоокая Зевсова дочь Афинея Паллада
45 Зевсу сказала: отец наш, Кронном, верховный владыка,
Правда твоя, заслужил он погибель, и так да погибнет
Каждый подобный злодей! но теперь сокрушает мне сердце
Тяжкой своею судьбой Одиссей хитроумный; давно он
Страждет, в разлуке с своими, на острове, волнообъятом
50 Пупе широкого моря, лесистом, где властвует нимфа.
Дочь кознодея Атланта, которому ведомы моря
Все глубины, и который один подпирает громаду
Длинноогромных столбов, раздвигающих небо и землю.
Силой Атлантова дочь Одиссея, лиющего слезы,
55 Держит, волшебством коварно-ласкательных слов об Итаке
Память надеяся в нем истребить. Но, напрасно желая
Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий,
Смерти единой он молит. Ужель не войдет состраданье
В сердце твое, олимпиец? Тебя ль не довольно дарами
60 Чтил он в троянской земле, посреди кораблей там ахейских
Жертвы тебе совершая? За что ж ты разгневан, Кронион?
Ей возражая, ответствовал туч собиратель Кронион:
Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело.
Я позабыл Одиссея, бессмертным подобного мужа,
65 Столь отличенного в сонме людей и умом и усердным
Жертв приношеньем богам, беспредельного неба владыкам?
Нет! Посидон, обволнитель земли, с ним упорно враждует.
Все негодуя за то, что циклоп Полифем богоравный
Им ослеплен: из циклопов сильнейший, Фоозою нимфой,
70 Дочерью Форка, владыки пустынно-соленого моря,
Был он рожден от ее с Посидоном союза в глубоком
Гроте. Хотя колебатель земли Посидон Одиссея
Смерти предать и не властен, но, по морю всюду гоняя,
Все от Итаки его он отводит. Размыслим же вместе,
75 Как бы отчизну ему возвратить. Посидон отказаться
Должен от гнева: один со всеми бессмертными в споре,
Вечным богам вопреки, без успеха он злобствовать будет.
Тут светлоокая Зевсова дочь Афинея Паллада
Зевсу сказала: отец наш Кронион, верховный владыка!
80 Если угодно блаженным богам, чтоб увидеть отчизну
Мог Одиссей хитроумный, то Эрмий аргусоубийца,
Воли богов совершитель, пусть будет на остров Огигский
К нимфе прекраснокудрявой ниспослан от нас возвестить ей
Наш приговор неизменный, что срок наступил возвратиться
85 В землю свою Одиссею, в бедах постоянному. Я же
Прямо в Итаку пойду возбудить в Одиссеевом сыне
Гнев и отважностью сердце его преисполнить, чтоб созвал
Он на совет густовласых ахеян и в дом Одиссеев
90 Вход запретил женихам, у него беспощадно губящим
Мелкий скот и быков криворогих и медленноходных.
Спарту и Пилос песчаный потом посетит он, чтоб сведать,
Нет ли там слухов о милом отце и его возвращеньи.
Также, чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава.
Кончив, она привязала к ногам золотые подошвы,
95 Амврозиальные, всюду ее над водой и над твердым
Лоном земли беспредельныя легким носящие ветром;
После взяла боевое копье, заощренное медью,
Твердое, тяжкоогромное, им же во гневе сражает
Силы героев она, громоносного бога рожденье.
100 Бурно с вершины Олимпа в Итаку шагнула богиня.
Там на дворе, у порога дверей Одиссеева дома
Стала она с медноострым копьем, облеченная в образ
Гостя, тафийцев властителя, Ментеса; собранных вместе
Всех женихов, многобуйных мужей, там богиня узрела;
105 В кости играя, сидели они перед входом на кожах
Ими убитых быков; а глашатаи, стол учреждая,
Вместе с рабами проворными бегали: те наливали
Воду с вином в пировые кратеры; а те, ноздреватой
Губкой омывши столы, их сдвигали и, разного мяса
1 1 0 Много нарезав, его разносили. Богиню Афину
Прежде других Телемак богоравный увидел. Прискорбен
Сердцем, в кругу женихов он сидел, об одном помышляя:
Где благородный отец и как, возвратяся в отчизну,
Хищников он по всему своему разгоняет жилищу,
1 1 5 Власть восприимет и будет опять у себя господином.
В мыслях таких с женихами сидя, он увидел Афину;
Тотчас он встал и ко входу поспешно пошел, негодуя
В сердце, что странник был ждать принужден за порогом;
приближась,
Взял он за правую руку пришельца, копье его принял,
1 2 0 Голос потом свой возвысил и бросил крылатое слово:
— Радуйся, странник; войди к нам; радушно тебя угостим мы;
Нужду ж свою нам объявишь, насытившись нашею пищей.
Кончив, пошел впереди он, за ним Афинея Паллада.
С него вступя в пировую палату, к колонне высокой
125 Прямо с копьем подошел он и спрятал его там в поставе
Гладкообтесанном, где запираемы в прежнее время
Копья царя Одиссея, в бедах постоянного, были.
К креслам богатым, искусной работы, подведши Афину,
Сесть в них ее пригласил он, покрыв наперед их узорной
1 3 0 Тканью; для ног же была там скамейка; потом он поставил
Стул резной для себя в отдаленьи от прочих, чтоб гостю
Шум веселящейся буйно толпы не испортил обеда,
Также, чтоб втайне его расспросить об отце отдаленном.
Тут принесла на лахани серебряной руки умыть им
135 Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня.
Гладкий потом пододвинула стол; на него положила
Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса
Выданным ею охотно; на блюдах, подняв их высоко.
Мяса различного крайчий принес и, его предложив им,
140 Кубки златые на браном столе перед ними поставил;
Начал глашатай смотреть, чтоб вином наполнялися чаще
Кубки. Вошли женихи, многобуйные мужи, и сели
Чином на креслах и стульях; глашатаи подали воду
Руки умыть им; невольницы хлеб принесли им в корзинах;
145 Отроки светлым напитком до края им налили чаши.
Подняли руки они к приготовленной пище; когда же
Был удовольствован голод их лакомой пищей, вошло им
В сердце иное — желание сладкого пенья и пляски:
Пиру они украшенье; и звонкую цитру глашатай
150 Фемию подал, певцу, перед ними во всякое время
Петь принужденному; в струны ударив, прекрасно запел он.
Тут осторожно сказал Телемак светлоокой Афине,
Голову к ней приклонив, чтоб его не слыхали другие:
— Милый мой гость, не сердись на меня за мою откровенность;
1 5 5 Здесь веселятся; у них на уме лишь музыка да пенье;
Это легко: пожирают чужое, без платы, богатство
Мужа, которого белые кости, быть может, иль дождик
Где-нибудь мочит на бреге, иль волны по взморью катают.
Если б он вдруг перед ними явился в Итаке, то все бы,
160 Вместо того, чтоб копить и одежды и золото, стали
Только о том лишь молиться, чтоб были их ноги быстрее.
Но погиб он, постигнутый гневной судьбой, и отрады
Нет нам, хотя и приходят порой от людей земнородных
Вести, что он возвратится — ему уж возврата не будет.
165 Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:
Кто ты? Какого ты племени? Где ты живешь? Кто отец твой?
Кто твоя мать? На каком корабле и какою дорогой
Прибыл в Итаку, и кто у тебя корабельщики? В край наш
(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты.
1 7 0 Также скажи откровенно, чтоб мог я всю истину ведать:
В первый ли раз посетил ты Итаку, иль здесь уж бывалый
Гость Одиссеев? В те дни иноземцев сбиралося много
В нашем доме: с людьми обхожденье любил мой родитель.
Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
1 7 5 — Все откровенно тебе расскажу: я царя Анхиала
Мудрого сын, именуюся Ментесом, правлю народом
Веслолюбивых тафийцев; и ныне корабль мой в Итаку
Вместе с моими людьми я привел, путешествуя темным
Морем к народам иного языка; хочу я в Темезе
180 Меди добыть, на нее обменявшись блестящим железом;
Свой же корабль я поставил под склоном Нейона лесистым
На поле, в пристани Ретре, далеко от города. Наши
Предки издавна гостями друг другу считаются; это,
Может быть, слышишь, нередко и сам ты, когда посещаешь
185 Деда героя Лаэрта. . . а он, говорят, уж не ходит
Более в город, но в поле далеко живет, удрученный
Горем, с старушкой служанкой, которая, старца покоя,
Пищей его подкрепляет, когда устает он, влачася
По полю взад и вперед посреди своего винограда.
1 9 0 Я же у вас оттого, что сказали мне, будто отец твой
Дома... но видно, что боги его на пути задержали:
Ибо не умер еще на земле Одиссей благородный;
Где-нибудь бездной морской окруженный, на волнообъятом
Острове заперт живой он, иль, может быть, страждет в неволе
1 9 5 Хищников диких, насильственно им овладевших. Но слушай
То, что тебе предскажу я, что мне всемогущие боги
В сердце вложили, чему неминуемо сбыться, как сам я
Верю, хотя не пророк и по птицам гадать неискусен.
Будет недолго он с милой отчизной в разлуке, хотя бы
2 0 0 Связан железными узами был; но домой возвратиться
Верное средство отыщет; на вымыслы он хитроумен.
Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:
Подлинно ль вижу в тебе Одиссеева сына? Ты чудно
С ним головой и глазами прекрасными сходен; еще я
205 Помню его; в старину мы друг с другом видалися часто;
Было то прежде отплытия в Трою, куда из ахеян
Лучшие с ним в крутобоких своих кораблях устремились.
С той же поры ни со мной он, ни я с ним нигде не встречались.
— Добрый мой гость, отвечал рассудительный сын
Одиссеев,
2 1 0 Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать.
Мать уверяет, что сын я ему, но сам я не знаю:
Ведать о том, кто отец наш, наверное нам невозможно.
Лучше б, однако, желал я, чтоб мне не такой злополучный
Муж был отцом: во владеньях своих он до старости б поздней
2 1 5 Дожил. Но, если уж ты вопрошаешь, то он, из живущих
Самый несчастливый ныне, отец мне, как думают люди.
Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
— Видно, угодно бессмертным, чтоб был не без славы
в грядущем
Дом твой, когда Пенелопе такого, как ты, даровали
2 2 0 Сына. Теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая.
Что здесь у вас происходит? Какое собранье? Даешь ли
Праздник, иль свадьбу пируешь? Не складочный пир здесь,
конечно.
Кажется только, что гости твои необузданно в вашем
Доме бесчинствуют: всякий порядочный в обществе с ними
225 Быть устыдится, позорное их поведение видя.
— Добрый мой гость, отвечал рассудительный сын Одиссеев,
Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно.
Некогда полон богатства был дом наш; он был уважаем
Всеми в то время, как здесь неотлучно тот муж находился.
2 3 0 Ныне ж иначе решили враждебные боги, покрывши
Участь его неприступною тьмою для целого света;
Менее стал бы о нем я крушиться, когда бы он умер:
Если б в троянской земле меж товарищей бранных погиб он,
Иль у друзей на руках, перенесши войну, здесь скончался,
235 Холм гробовой бы над ним был насыпан ахейским народом,
Сыну б великую славу на все времена он оставил. . .
Нынче же гарпии взяли его, и безвестно пропал он,
Светом забытый, безгробный, одно сокрушенье и вопли
Сыну в наследство оставив. Но я не о нем лишь едином
2 4 0 Плачу; другое великое горе мне боги послали:
Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,
Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,
Первые люди Итаки утесистой мать Пенелопу
Нудят упорно ко браку и наше имение грабят;
2 4 5 Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от брака
Средств не имеет спастись; а они пожирают нещадно
Наше добро и меня самого напоследок погубят.
С гневом великим ему отвечала богиня Афина:
— Горе! я вижу, сколь ныне тебе твой отец отдаленный
250 Нужен, чтоб сильной рукой с женихами бесстыдными сладить.
О, когда б он в те двери вступил, возвратяся внезапно,
В шлеме, щитом покровенный, в руке два копья медноострых! ..
Так впервые увидел его я в то время, когда он
В доме у нас веселился вином, посетивши в Эфире
2 5 5 Ила, Мермерова сына (и той стороны отдаленной
Царь Одиссей достигал на своем корабле быстроходном;
Яда, смертельного людям, искал он, дабы напоить им
Стрелы свои, заощренные медью; по Ил отказался
Дать ему яда, всезрящих богов раздражить опасаясь:
260 Мой же отец им его наделил по великой с ним дружбе).
Если бы в виде таком Одиссей женихам вдруг явился.
Сделался б брак им, судьбой неизбежной постигнутым, горек.
Но — того мы, конечно, не ведаем — в лоне бессмертных
Скрыто: назначено ль свыше ему, возвратясь, истребить их
2 6 5 В этом жилище иль нет. Мы размыслим теперь совокупно,
Как бы тебе самому от грабителей дом свой очистить.
Слушай же то, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:
Завтра, созвав на совет благородных ахеян, пред ними
Все объяви ты, в свидетели правды призвавши бессмертных;
270 После потребуй, чтоб все женихи по домам разошлися;
Матери ж, если супружество сердцу ее не противно.
Ты предложи, чтоб к отцу многосильному в дом возвратилась,
Где, приготовив все нужное к браку, богатым приданым
Милую дочь, как прилично то сану ее, наделит он.
275 Также усердно советую, если совет мой ты примешь:
Прочный корабль с двадцатью снарядивши гребцами, отправься
Сам за своим отдаленным отцом, чтоб проведать, какая
В людях молва про него, иль услышать о нем прорицанье
Оссы, всегда повторяющей людям Зевесово слово.
280 Пилос сперва посетив, ты узнай, что божественный Нестор
Скажет; потом Менелая найди златовласого в Спарте:
Прибыл домой он последний из всех меднолатных ахеян.
Если услышишь, что жив твой родитель, что он возвратится,
Жди его год, терпеливо снося притесненья; когда же
2 8 5 Скажет молва, что погиб он, что нет уж его меж живыми,
То, незамедлеино в милую землю отцов возвратяся,
В честь ему холм гробовой здесь насыпь и обычную пышно
Тризну по нем соверши; Пенелопу ж склони на замужество.
После, когда надлежащим порядком все дело устроишь,
290 Твердо решившись, умом осмотрительным выдумай средство,
Как бы тебе женихов, захвативших насильственно дом ваш,
В нем погубить иль обманом, иль явною силой; тебе же
Быть уж ребенком нельзя, ты из детского возраста вышел;
Знаешь, какого божественный отрок Орест перед целым
295 Светом украсился честью, отмстивши Эгисту, которым
Был умерщвлен злоковарно его многославный родитель?
Так и тебе, мой возлюбленный друг, столь прекрасно
созревший,
Должно быть твердым, чтоб имя твое и потомки хвалили.
Время, однако, уже мне возвратиться на, быстрый корабль мой
3 0 0 К спутникам, ждущим, конечно, меня с нетерпеньем и скукой.
Ты ж о себе позаботься, уваживши то, что сказал я.
— Милый мой гость, отвечал рассудительный сын Одиссеев,
Пользы желая моей, говоришь ты со мною, как с сыном
Добрый отец; я о том, что советовал ты, не забуду.
3 0 5 Но подожди же, хотя и торопишься в путь; здесь прохладной
Баней и члены и душу свою освежив, возвратишься
Ты на корабль, к удовольствию сердца богатый подарок
Взяв от меня, чтоб его мне на память беречь, как обычай
Есть меж людьми, чтоб, прощался, гости друг друга дарили.
310 Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
— Нет! не держи ты меня, тороплюсь я безмерно в дорогу;
Твой же подарок, обещанный мне так радушно тобою,
К вам возвратяся, приму и домой увезу благодарно,
В дар получив дорогое и сам дорогим отдаривши.
315 С сими словами Зевесова дочь светлоокая скрылась.
Быстрой невидимо птицею вдруг улетев. Поселила
Твердость и смелость она в Телемаковом сердце, живее
Вспомнить заставив его об отце; но проник он душою
Тайну и чувствовал страх, угадав, что беседовал с богом.
320 Тут к женихам он, божественный муж, подошел; перед ними
Пел знаменитый певец, и с глубоким вниманьем сидели
Молча они; о печальном ахеян из Трои возврате,
Некогда им учрежденном богиней Афиною, пел он.
В верхнем покое, своем вдохновенное пенье услышав,
3 2 5 Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа,
Старца Икария дочь многоумная: вместе сошли с ней
Две из служанок ее; и она, божество меж женами,
В ту палату вступив, где ее женихи пировали,
Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,
330 Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим;
Справа и слева почтительно стали служанки; царица
С плачем тогда обратила к певцу вдохновенному слово:
— Фемий, ты знаешь так много других, восхищающих душу
Песней, сложенных певцами во славу богов и героев;
335 Спой же из них, пред собранием сидя, одну; и в молчаньи
Гости ей будут внимать за вином; но прерви начатую
Песню печальную; сердце в груди замирает, когда я
Слышу ее: мне из всех жесточайшее горе досталось;
Мужа такого лишась, я всечасно скорблю о погибшем,
340 Столь преисполнившем славой своей и Элладу и Аргос.
— Милая мать, возразил рассудительный сын Одиссеев,
Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше
То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен
В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше
345 Людям высокого духа по воле своей вдохновенье.
Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев
Петь — с похвалою великою люди той песни внимают,
Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая;
Ты же сама в ней найдешь не печаль, а печали усладу:
350 Был не один от богов осужден потерять день возврата
Царь Одиссей, и других знаменитых погибло немало.
Но удались; занимайся, как должно, порядком хозяйства,
Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе
Были своей; говорить же не женское дело, а дело
355 Мужа и ныне мое: у себя я один повелитель.
Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;
К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое
Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок
Плакала горько она о своем Одиссее, покуда
3 6 0 Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.
Того порой женихи в потемневшей палате шумели,
Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.
К ним обратяся, сказал рассудительный сын Одиссеев:
— Вы, женихи Пенелопы, надменные гордостью буйной,
365 Станем спокойно теперь веселиться: прервите ваш шумный
Спор; нам приличней вниманье склонить к песнопевцу,
который.
Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.
Завтра же утром вас всех приглашаю собраться на площадь.
Там всенародно в лицо вам скажу, чтоб очистили все вы
370 Дом мой; иные пиры учреждайте; свое, а не наше
Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.
Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче
Всем одного разорять произвольно, без платы — сожрите
Все; но на вас я богов призову; и Зевес не замедлит
375 Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы,
Также без платы, погибнете в доме, разграбленном вами.
Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,
Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.
Но Антиной, сын Эвпейтов, ему отвечал, возражая:
380 — Сами боги, конечно, тебя, Телемак, научили
Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты
В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь
Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!
Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
385 — Друг Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:
Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.
Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?
Нет, конечно, царем быть не худо; богатство в царевом
Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.
390 Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется
Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними
Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.
В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает
Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах.
395 Тут Эвримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаку:
— О Телемак, мы не знаем — то в лоне бессмертных сокрыто —
Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен
Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;
Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,
400 Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.
Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.
Как его имя? Какую своим он отечеством славит
Землю? Какого он рода и племени? Где он родился?
С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?
4 0 5 Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?
Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть
немного
Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно.
— Друг Эвримах, отвечал рассудительный сын Одиссеев,
День свиданья с отцом навсегда мой утрачен; не буду
410 Более верить ни слухам о скором его возвращенья,
Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая
В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш
Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,
Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом
415 Веслолюбивых тафийцев. Но, так говоря, убежден был
В сердце своем Телемак, что богиню бессмертную видел.
Те же, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,
Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же
Черная ночь посреди их веселого шума настала,
4 2 0 Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.
Скоро и сам Телемак в свой высокий чертог (на прекрасный
Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),
Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.
Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем
425 Шла Эвриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;
Куплена в летах цветущих Лаэртом она — заплатил он
Двадцать быков и ее с благонравной своею супругой
В доме своем уважал наравне, и себе не позволил
Ложа коснуться ее, опасался ревности женской.
430 Факел неся, Эвриклея вела Телемака — за ним же
С детства ходила она и ему угождала усердней
Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила
Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,
В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно
4 3 5 В складки сложив и угладив, на гвоздь Эвриклея сорочку
Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо
Вышла из спальни; серебряной ручкою дверь затворила;
Крепко задвижку ремнем затянула; потом удалилась.
Он же всю ночь на постеле, покрытый овчиною мягкой,
4 4 0 В сердце обдумывал путь, учрежденный богиней Афиной.

КНИГА ВТОРАЯ

Собрание итакийцев. Отъезд Телемака

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;
Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;
Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил;
После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши;
Вышел из спальни, лицом лучезарному богу подобный.
Звонкоголосых глашатаев царских созвав, повелел он
Кликнуть им клич, чтоб на площадь собрать густовласых ахеян;
Кликнули те; собралися на площадь другие; когда же
Все собралися они, и собрание сделалось полным,
10 С медным в руке он копьем перед сонмом народным явился -
Был не один, две лихие за ним прибежали собаки.
Образ его несказанной красой озарила Афина,
Так что дивилися люди, его подходящего видя.
Старцы пред ним раздалися, и сел он на месте отцовом.
15 Первое слово тогда произнес благородный Эгипций,
Старец, согбенный годами и в жизни изведавший много;
Сын же его Антифонт копьевержец с царем Одиссеем
В конеобильную Трою давно в корабле крутобоком
Поплыл; он был умерщвлен Полифемом свирепым в глубоком
20 Гроге, последний, похищенный им для вечерняя пищи.
Три оставалися старцу: один, Еврином, с женихами
Буйствовал; два помогали отцу обрабатывать поле;
Но о погибшем не мог позабыть он; об нем он все плакал.
Все сокрушался; и так, сокрушенный, сказал он народу:
25 — Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки;
Мы на совет не сходились ни рану с тех пор, как отсюда
Царь Одиссей в быстроходных своих кораблях удалился.
Кто же нас собрал теперь? Кому в том незапная нужда?
Юноша ль он расцветающий? Муж ли годами созрелый?
30 Слышал ли весть о идущей на нас неприятельской силе?
Хочет ли нас остеречь, наперед все подробно разведав?
Или о пользе народной какой предложить нам намерен?
Должен быть честный он гражданин; слава ему! Да поможет
Зевс помышлениям добрым его совершиться успешно,
35 Кончил. Словами его был обрадован сын Одиссеев;
Встать и к собранию речь обратить он немедля решился;
Выступил он пред людей, и ему, к ним идущему, в руку
Скипетр вложил Певсенеор, глашатай, разумный советник.
К старцу сперва обратяся, ему он сказал: благородный
40 Старец, он близко (и скоро его ты узнаешь), кем здесь вы
Собраны — это я сам, и печаль мне великая ныне
Я не слыхал о идущей на нас неприятельской силе;
Вас остеречь не хочу, наперед все подробно разведав,
Также о пользах народных теперь предлагать не намерен.
45 Ныне о собственной, дом мой постигшей, беде говорю я.
Две мне напасти; одна: мной утрачен отец благородный,
Бывший над вами царем и всегда, как детей, вас любивший;
Более ж злая другая напасть, от которой весь дом наш
Скоро погибнет и все, что в нем есть, до конца истребится,
50 Та, что преследуют мать женихи неотступные, наших
Граждан знатнейших, собравшихся здесь, сыновья; им противно
Прямо в Икариев дом обратиться, чтоб их предложенье
Выслушал старец, и дочь, наделенную щедро приданым.
Отдал по собственной воле тому, кто приятнее сердцу.
55 Нет: им удобней, вседневно врываяся в дом наш толпою.
Наших быков и баранов и коз откормленных резать,
Жрать до упаду и светлое наше вино беспощадно
Тратить. Наш дом разоряется, ибо уж нет в нем такого
Мужа, каков Одиссей, чтоб его от проклятья избавить.
60 Сами же мы беспомощны теперь, равномерно и после
Будем, достойные жалости, вовсе без всякой защиты.
Если бы сила была, то и сам я нашел бы управу;
Но нестерпимы обиды становятся; дом Одиссеев
Грабят бесстыдно. Ужель не тревожит вас совесть? По крайней
65 Мере чужих устыдитесь людей и народов окружных,
Нам сопредельных, богов устрашитеся мщенья, чтоб гневом
Вас не постигли самих, негодуя на вашу неправду.
Я ж к олимпийскому Зевсу взываю, взываю к Фемиде,
Строгой богине, советы мужей учреждающей! Наше
70 Право признайте, друзья, и меня одного сокрушаться
Горем оставьте. Иль, может быть, мой благородный родитель
Чем оскорбил здесь умышленно меднообутых ахеян;
Может быть, то оскорбленье на мне вы умышленно мстите,
Грабить наш дом возбуждая других? Но желали бы лучше
75 Мы, чтоб и скот наш живой и лежачий запас наш вы сами
Силою взяли; тогда бы для нас сохранилась надежда;
Мы бы дотоле по улицам стали скитаться, моля вас
Наше отдать нам, покуда не всё бы нам отдано было;
Ныне ж вы сердце мое безнадежным терзаете горем.
80 Так он во гневе сказал и повергнул на землю свой скипетр;
Слезы из глаз устремились: народ состраданье проникло;
Все неподвижно-безмолвны сидели; никто не решился
Дерзостным словом ответствовать сыну царя Одиссея.
Но Антиной поднялся и воскликнул, ему возражая:
85 — Что ты сказал, Телемак, необузданный, гордоречивый?
Нас оскорбив, ты на нас и вину возложить замышляешь?
Нет, обвинять ты не нас, женихов, пред ахейским народом
Должен теперь, а свою хитроумную мать, Пенелопу.
Три совершилося года, уже наступил и четвертый
90 С тех пор, как, нами играя, она подает нам надежду
Всем, и каждому порознь себя обещает, и вести
Добрые шлет к нам, недоброе в сердце для нас замышляя.
Знайте, какую она вероломно придумала хитрость:
Стан превеликий в покоях поставя своих, начала там
95 Тонко-широкую ткань и, собравши нас всех, нам сказала:
Юноши, ныне мои женихи — поелику на свете
Нет Одиссея — отложим ваш брак до поры той, как будет
Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;
Старцу Лаэрту покров гробовой приготовить хочу я
100 Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти
Парками отдан, дабы не посмели ахейские жены
Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребен без покрова.
Так нам сказала, и мы покорились ей мужеским сердцем,
Что же? День целый она за тканьем проводила, а ночью,
105 факел зажегши, сама все натканное днем распускала.
Три года длился обман, и она убеждать нас умела;
Но когда обращеньем времен приведен был четвертый —
Все нам одна из служительниц, знавшая тайну, открыла;
Сами тогда ж мы застали ее за распущенной тканью;
110 Так и была приневолена нехотя труд свой окончить.
Ты же нас слушай; тебе отвечаем, чтоб мог ты все ведать
Сам, и чтоб ведали все равномерно с тобой и ахейцы:
Мать отошли, повелев ей немедля, на брак согласившись,
Выбрать меж нами того, кто отцу и самой ей угоден.
115 Если же долее будет играть сыновьями ахеян. . .
Разумом щедро ее одарила Афина; не только
В разных она рукодельях искусна, но также и много
Хитростей знает, неслыханных в древние дни и ахейским
Женам прекрасно-кудрявым неведомых; что ни Алкмене
120 Древней, ни Тиро, ни пышно-венчанной царевне Микене
В ум не входило, то ныне увертливый ум Пенелопы
Нам ко вреду изобрел; но ее изобретенья тщетны;
Знай, не престанем твой дом разорять мы до тех пор, покуда
Будет упорна она в помышленьях своих, ей богами
125 В сердце вложенных; конечно, самой ей в великую славу
То обратится, но ты истребленье богатства оплачешь;
Мы, говорю, не пойдем от тебя ни домой, ни в иное
Место, пока Пенелопа меж нами не выберет мужа.
— О Антиной, отвечал рассудительный сын Одиссеев.
130 Я не дерзну и помыслить о том, чтоб велеть удалиться
Той, кто меня родила и вскормила; отец мой далеко;
Жив ли, погиб ли, — не знаю; но трудно с Икарием будет
Мне расплатиться, когда Пенелопу отсюда насильно
Вышлю — тогда я подвергнусь и гневу отца и гоненью
135 Демона: страшных эринний, свой дом покидая, накличет
Мать на меня, и стыдом пред людьми я покроюся вечным
Нет, никогда не отважусь сказать ей подобного слова.
Вы же, когда хоть немного тревожит вас совесть, покиньте
Дом мой; иные пиры учреждайте, свое, а не наше
140 Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.
Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче
Всем одного разорять произвольно, без платы — сожрите
Все; но на вас я богов призову, и Зевес не замедлит
Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы,
145 Также без платы, погибнете в доме, разграбленном вами.
Так говорил Телемак. И внезапно Зевес громовержец,
Свыше к нему двух орлов ниспослал от горы каменистой;
Оба сначала, как будто несомые ветром, летели
Рядом они, широко распустивши огромные крылья:
1 5 0 Но, налетев на средину собрания, полного шумом,
Начали быстро кружить с непрестанными взмахами крыльев;
Очи их, сверху на головы глядя, сверкали бедою;
Сами потом, расцарапав друг другу и груди и шеи,
Вправо умчались они, пролетев над собраньем и градом.
1 5 5 Все, изумленные, птиц провожали глазами, и каждый
Думал о том, что явление их предвещало в грядущем.
Выступил тут пред народ Галиферд, многопытный старец.
Сын Масторов; из сверстников всех он один по полету
Птиц был искусен гадать и пророчил грядущее; полный
1 6 0 Мыслей благих, обратяся к согражданам, так им сказал он:
— Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки.
Прежде, однако, дабы женихов образумить, скажу я
Им, что беда неизбежная мчится на них, что недолго
Будет в разлуке с семейством своим Одиссей, что уже он
165 Где-нибудь близко таится, и смерть и погибель готовя
Всем им, что также и многим другим из живущих в Итаке
Горновозвышенной бедствие будет. Размыслим же, как бы
Bo-время нам обуздать их; но лучше, конечно, когда бы
Сами они усмирились; то ныне всего бы полезней
170 Было для них: не безопытно так говорю, но наверно
Зная, что будет; сбылось, утверждаю, и все, что ему я
Здесь предсказал перед тем, как пошли кораблями ахейцы
В Трога, и с ними пошел Одиссей многоумный. По многих
Бедствиях (так говорил я) и спутников всех потерявши,
175 Всем незнакомый, в исходе двадцатого года в отчизну
Он возвратится. Мое предсказанье свершается ныне.
Кончил. Ему отвечал Эвримах, сын Полибиев: лучше,
Старый рассказчик, домой возвратись, и своим малолетним
Детям пророчествуй там, чтоб беды им какой не случилось.
180 В нашем же деле вернее тебя я пророк; мы довольно
Видим летающих на небе в светлых лучах Гелиоса
Птиц, но не все роковые. А царь Одиссей в отдаленном
Крае погиб. И тебе бы погибнуть с. ним вместе! Тогда бы
Здесь ты не стал предсказаний таких вымышлять, возбуждая
1 8 5 Гнев в Телемаке, уже раздраженном, и, верно, надеясь
Что-нибудь в дар от него получить для себя и домашних.
Слушай, однако. — и то, что услышишь, исполнится верно
Если ты этого юношу с старым своим многознаньем
Будешь пустыми словами на гнев возбуждать, то, конечно,
190 Это в сугубое горе ему самому обратится;
Против нас всех он один ничего совершить не успеет.
Ты ж, безрассудный старик, навлечешь на себя наказаны
Тяжкое сердцу; мы горько заставим тебя сокрушаться.
Ныне я боле полезный совет предложу Телемаку:
195 Матери пусть повелит он к Икарию в дом возвратиться.
Где, приготовив все нужное к браку, богатым приданым
Милую дочь, как прилично то сану ее, наделит он.
Иначе, думаю, мы, сыновья благородных ахеян,
Мучить ее не престанем своим сватовством. Никого здесь
200 Мы не боимся, ни полного звучных речей Телемака,
Ниже пророчеств, которыми ты, говорун поседелый,
Всем докучаешь — ты нам оттого ненавистней; а дом их
Весь разорим мы на наши пиры, и от нас воздаянья
Им не иметь никакого, пока на желаемый нами
205 Брак не решится она; ожидая вседневно, кто будет
Ею из нас, наконец, предпочтен, мы к другим обратиться
Медлим невестам, чтоб выбрать, как следует, жен между ними.
Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
— О Эвримах, и вы все, женихи знаменитые, боле
2 1 0 Вас убеждать не хочу и вперед не скажу вам ни слова;
Боги все ведают, все благородным ахейцам известно.
Вы же мне прочный корабль с двадцатью приобыкшими быстро
По морю плавать гребцами теперь снарядите: хочу я
Спарту и Пилос песчаный сперва посетить, чтоб проведать,
215 Есть ли там слухи какие о милом отце и какая
В людях молва про него, иль услышать о нем прорицанье
Оссы, всегда повторяющей людям Зевесово слово.
Если узнаю, что жив он, что он возвратится, то буду
Ждать его год, терпеливо снося притесненья; когда же
2 2 0 Скажет молва, что погиб он, что нет уж его меж живыми,
То, незамедленно в милую землю отцов возвратяся,
В честь ему холм гробовой здесь насыплю и должную пышно
Тризну по нем совершу; Пенелопу ж склоню на замужство.
Кончив, он сел и умолкнул. Тогда поднялся неизменный
2 2 5 Спутник и друг Одиссея, царя беспорочного, Ментор.
Вверил ему Одиссей при отплытии дом, быть покорным
Старцу Лаэрту и все сберегать повелевши. И полный
Мыслей благих, обратяся к согражданам, так им сказал он:
— Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки;
230 Кротким, благим и приветливым быть уж вперед ни единый
Царь скиптроносный не должен, но, правду из сердца изгнавши.
Каждый пускай притесняет людей, беззаконствуя смело.
Если могли вы забыть Одиссея, который был нашим
Добрым царем и народ свой любил, как отец благодушный.
235 Нужды мне нет обвинять женихов необузданно-дерзких
В том, что они, самовластвуя здесь, замышляют худое.
Сами своею играют они головой, разоряя
Дом Одиссея, которого, мыслят, уж мы не увидим.
Вас же, граждане Итаки, хочу пристыдить: здесь собравшись,
240 Вы равнодушно сидите и слова не скажете против
Малой толпы женихов, хоть самих вас число и большое
Сын Эйвеноров тогда Леокрит, негодуя, воскликнул:
— Что ты сказал, безрассудный, зломышленный Ментор?
Смирить нас
Гражданам ты предлагаешь; но сладить им с нами, которых
245 Также немало, на пиршестве трудно. Хотя бы внезапно
Сам Одиссей твой, Итаки властитель, явился и силой
Нас, женихов благородных, в его веселящихся доме,
Выгнать оттуда замыслил, его возвращенье в отчизну
Было б жене, тосковавшей так долго по нем, не на радость:
2 5 0 Злая погибель его бы постигла, когда бы нас многих
Вздумал один одолеть он; неумное слово сказал ты.
Вы ж разойдитеся, люди, и каждый займися домашним
Делом. А Ментор пускай и мудрец Галиферд, Одиссею
Верность свою сохранившие, в путь снарядят Телемака;
255 Долго, однако, я думаю, здесь просидит он, сбирая
Вести; пути же ему своего совершить не удастся.
Так он, сказав, распустил самовольно собранье народа.
Все, удалясь, по своим разошлися домам; женихи же
В дом Одиссея царя благородного, вновь возвратились.
260 Но Телемак одиноко пошел на песчаное взморье.
Руки соленою влагой умыв, возгласил он к Афине:
— Ты, посетившая дом мой вчера и в туманное море
Плыть повелевшая мне, чтоб разведал я, странствуя, нет ли
Слухов о милом отце и его возвращеньи, богиня,
265 Мне помоги благосклонно; ахейцы мой путь затрудняют;
Паче ж других женихи многосильные, полные злобы.
Так говорил он, молясь, и пред ним во мгновение ока,
Сходная с Ментором видом и речью, предстала Афина.
Голос возвысив, богиня крылатое бросила слово;
270 — Смел, Телемак, и разумен ты будешь, когда обладаешь
Тою великою силой, с какою и словом и делом
Все твой отец, что хотел, совершал; и достигнешь желанной
Цели, свой путь беспрепятственно кончив; когда ж не прямой ты
Сын Одиссеев, не сын Пенелопин прямой, то надежды
2 7 5 Нет, чтоб успешно ты мог совершить предприятое дело.
Редко бывают подобны отцам сыновья; все большего
Частию хуже отцов и немногие лучше. Но будешь
Ты, Телемак, и разумен и смел, поелику не вовсе
Ты Одиссеевой силы великой лишен; и надежда
280 Есть для тебя, что успешно свершишь предприятое дело.
Пусть женихи, беззаконствуя, зло замышляют — оставь их;
Горе безумным! Они в слепоте, незнакомые с правдой,
Смерти своей не предвидят, ни черной судьбы, ежедневно
К ним подступающей ближе и ближе, чтоб вдруг погубить их.
285 Ты же свое предпринять путешествие можешь немедля;
Будучи другом твоим по отцу твоему, снаряжу я
Быстрый корабль для тебя и последую сам за тобою.
Но возвратися теперь к женихам; а тебе на дорогу
Пусть приготовят съестное, пускай им наполнят сосуды:
290 Пусть и в амфоры вина нацедят, и муки, мореходца
Снеди питательной, в кожаных, плотных мехах приготовят.
Тою порой я гребцов наберу; кораблей же в Итаке,
Морем объятой, немало и новых и старых; меж ними
Лучший я выберу сам; и немедленно будет он нами
2 9 5 В путь изготовлен, и спустим его на священное море.
Так говорила Афина, Зевесова дочь, Телемаку.
Голос богини услышав, он берег немедля покинул.
В дом возвратяся с печалию милого сердца, нашел он
Там женихов многосильных: одни обдирали в покоях
300 Коз, а другие зарезав свиней, на дворе их палили.
С колкой усмешкой к нему подошел Антиной и, насильно
За руку взявши его и назвавши по имени, молвил:
— Юноша вспыльчивый, злой говорун, Телемак, не заботься
Боле о том, чтоб вредить нам иль словом, иль делом, а лучше
305 Дружески с нами без всяких забот веселись, как бывало.
Волю ж твою не замедлят ахейцы исполнить; получишь
Ты и корабль и отборных гребцов, чтоб скорее достигнуть
В Пилос, любезный богам, и узнать об отце отдаленном.
Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
310 — Нет, Антиной, неприлично мне с вами надменными вместе
Против желанья сидеть за столом, веселясь беззаботно;
Будьте довольны и тем, что имущество лучшее наше
Вы, женихи, разорили, покуда я был малолетен.
Ныне ж, когда, возмужав и советников слушая умных.
3 1 5 Все я узнал, и когда уж во мне пробудилася бодрость,
Я попытаюсь на шею вам Парк неизбежных накликать.
Так ли, иначе ли, съездив ли в Пилос, иль здесь отыскавши
Средство. Я еду — и путь мой напрасен не будет, хотя я
Еду попутчиком, ибо (так было устроено вами)
3 2 0 Здесь мне иметь своего корабля и гребцов невозможно.
Так он сказал и свою из руки Антиноевой руку
Вырвал. Меж тем женихи, изобильный обед учреждая,
Многими колкими сердце его оскорбляли речами.
Так говорили один из ругателей дерзконадменных:
325 — Нас Телемак погубить не на шутку замыслил; быть может.
Многих он в помощь себе приведет из песчаного Пилоса,
многих
Также из Спарты; о том он, мы видим, заботится сильно.
Может случиться и то, что богатую землю Эфиру
Он посетит, чтоб, добывши там яду, смертельного людям.
3 3 0 Здесь отравить им кратеры и разом нас всех уничтожить.
— Но — отвечали другие насмешливо первым — кто знает!
Может случиться легко, что и сам, как отец, он погибнет,
Долго бродив по морям далеко от друзей и домашних.
Тем он, конечно, и нас озаботит: тогда нам придется
335 Все разделить меж собой их имущество; дом же уступим
Мы Пенелопе и мужу, избранному ею меж нами.
Так женихи. Телемак же пошел в кладовую отцову,
Зданье пространное; злата и меди там кучи лежали;
Много там платья в ларях и душистого масла хранилось;
340 Куфы из глины с вином многолетним и сладким стояли
Рядом у стек, заключая божественно-чистый напиток
В недре глубоком, на случай, когда Одиссей возвратится
В дом, претерпевши тяжелых скорбей и превратностей много.
Двери двустворные, дважды замкнутые, в ту кладовую
345 Входом служили; почтенная ключница, денно и нощно
Там с многоопытным, зорким усердьем в порядке держала
Все Эвриклея, разумная дочь Певсенорида Опса.
В ту кладовую позвав Эвриклею, сказал Телемак ей:
— Няня, амфоры наполни вином благовонным, вкуснейшим
350 После того дорогого, которое здесь бережешь ты,
Помня о нем, о несчастном, и все уповая, что в дом свой
Царь Одиссей возвратится, и смерти и Парк избежавши.
Им ты двенадцать наполни амфор и амфоры закупорь;
Также и кожаных, плотных мехов приготовь, оржаною
355 Полных мукой; и чтоб я каждом из них заключалося двадцать
Мер; но об этом ты ведай одна; собери все припасы
В кучу; за ними приду ввечеру я, в то время, когда уж
В верхний покой свой уйдет Пенелопа, о сне помышляя.
Спарту и Пилос песчаный хочу посетить, чтоб проведать.
360 Нет ли там слухов о милом отце и его возвращеньи.
Кончил. Ему Эвриклея, усердная няня, заплакав,
С громким рыданьем крылатое бросила слово: зачем ты,
Милое наше дитя, отворяешь таким помышленьям
Сердце? Зачем в отдаленную, чуждую землю стремишься
365 Ты, утешение наше единое? Твой уж родитель
Встретил конец меж народов враждебных от дома далеко;
Здесь же, покуда ты странствовать будешь, коварно устроят
Ков, чтоб известь и тебя и твое все богатство разделят.
Лучше останься у нас при своем; ни малейшей нет нужды
370 В страшное море тебе на беды и на бури пускаться.
Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:
— Няня, мой друг, не тревожься; не мимо богов я решился
В путь, но клянись мне, что мать от тебя ни о чем не узнает
Прежде, пока не свершится одиннадцать дней иль двенадцать.
375 Или покуда не спросит сама обо мне, иль другой кто
Тайны не скажет — боюсь, чтоб от плача у ней не поблекла
Свежесть лица. Эвриклея богами великими стала
Клясться; когда ж поклялася и клятву свою совершила.
Тотчас она, благовонным вином все амфоры наливши,
380 Кожаных плотных мехов приготовила, полных мукою.
Он же, домой возвратившися, там с женихами остался.
Умная мысль родилася тут в сердце Паллады Афины:
Вид Телемака принявши, она обежала весь город;
К каждому встречному ласково речь обращая, собраться
385 Всех пригласила она ввечеру на корабль быстроходный.
После, пришед к Ноэмону, разумного Фрония сыну,
Дать ей просила корабль — Ноэмон согласился охотно.
Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.
Легкий корабль на соленую влагу спустив и запасы,
390 Нужные каждому прочному судну, собравши, на самом
Выходе в море из бухты его поместила богиня.
Люди сошлися, и в каждом она возбудила отважность.
Новая мысль родилася тут в сердце Паллады Афины:
В дом Одиссея, царя благородного, вшедши, богиня
395 Сладкий сон на пирующих там женихов навела, помутила
Мысли у пьющих и вырвала кубки из рук их; влеченью
Сна уступивши, они по домам разошлись и недолго
Ждали его, не замедлил он пасть на усталые вежды.
Тут светлоокая Зевсова дочь Телемаку сказала,
400 Вызвав его из устроенной пышно палаты столовой,
Сходная с Ментором видом и речью: пора, Телемак, нам:
Все собралися уж светлообутые спутники наши;
Сидя у весел, они ожидают тебя с нетерпеньем;
Время итти, не годится нам доле откладывать путь свой.
405 Кончив. Паллада Афина пошла впереди Телемака
Быстрым шагом; поспешно пошел Телемак за богиней.
К морю и к ждавшему их кораблю подошедши, они там
Спутников густокудрявых нашли у песчаного брега.
К ним обратилась тогда Телемакова сила святая:
410 — Братья, принесть поспешим путевые запасы; они уж
Все приготовлены в доме, а мать ни о чем не слыхала;
Также ничто и рабыням не сказано; тайну одна лишь
Знает. И быстро пошел впереди он; за ним все другие.
Взявши запасы, они их на прочно устроенном судне
415 Склали, как то повелел им возлюбленный сын Одиссеев.
Скоро и сам он вступил на корабль за богиней Афиной;
Подле кормы корабельной она поместилась; с ней рядом
Сел Телемак, и гребцы, отвязавши поспешно канаты,
Также взошли на корабль и сели на лавках у весел.
420 Тут светлоокая Зевсова дочь даровала им ветер попутный.
Свежий повеял зефир, ошумляющий темное море.
Бодрых гребцев возбуждая, велел Телемак им скорее
Снасти устроить; ему повинуясь, сосновую мачту
Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,
425 В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;
Белый потом привязали ремнями плетеными парус;
Ветром наполнившись, он поднялся, и пурпурные волны
Звучно под килем потекшего в них корабля зашумели;
Он же бежал по волнам, разгребая себе в них дорогу.
430 Тут корабельщики, черное быстрое судно устроив,
Чаши наполнили сладким вином и, молясь, сотворили
Должное вечнорожденным, бессмертным богам возлиянье
Паче ж других светлоокой богине великой Палладе.
Судно всю ночь и все утро спокойно свой путь совершало.__

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ 

….. (Многобуйные женихи составляют план убийства сына Одиссея Телемака)

Тою порой женихи в Одиссеевом доме бросаньем
Дисков и дротиков острых себя забавляли, собравшись
Все на мощеном дворе, где бывали их буйные игры.
Но Антиной с Эвримахом прекрасным сидели особо,
630 Прочих вожди, перед всеми отличные мужеской силой.
Фрониев сын Ноэмон, подошед к ним, сидевшим особо,
Слово такое сказал, обратясь к Антиною с вопросом:
— Может ли кто мне из вас, Антиной, объявить иль не может.
Скоро ль назад Телемак из песчаного Пилоса будет?
635 Взят у меня им корабль — самому мне он надобен ныне:
Плыть мне в Элиду широкополяную нужно: двенадцать
Там у меня кобылиц и табун лошаков работящих;
Дикие все; я хотел бы поймать одного, чтоб объездить.
Так он сказал; женихи изумились; войти не могло им
640 В мысли, чтоб был он в Нелеевом Пилосе; мнили, напротив,
Все, что ушел он иль в поле к стадам, иль к своим свинопасам.
Строго тогда Антиной, сын Эвпейтов, спросил Ноэмона:
— Все объяви нам по правде: когда он уехал? Какие
Были с ним люди? Свободные ль, взятые им из народа?
645 Или наемники? Или рабы? Как успел он то сделать?
Также скажи откровенно, чтоб истину ведать могли мы:
Силою ль взял у тебя он корабль быстроходный, иль сам ты
Отдал его произвольно, как скоро о том попросил он?
Фрониев сын Ноэмон, отвечая, сказал Антиною:
650 — Отдал я сам произвольно, и всякий другой поступил бы
Так же, когда бы к нему обратился такой огорченный
С просьбою муж — ни один бы ему отказать не помыслил.
Люди ж, им взятые, все молодые, из самых отличных
Выбраны граждан; и их предводителем был, я заметил,
655 Ментор, иль кто из бессмертных, облекшийся в Менторов образ:
Ибо я был изумлен несказанно — божественный Ментор
Встретился здесь мне вчера, хоть и сел на корабль он с другими.
Так он сказавши, пошел, чтоб к родителю в дом возвратиться
Но Антиной с Эвримахом исполнены были тревоги;
660 Бросив игру, женихи собралися и сели кругом их,
К ним обратяся, сказал Антиной, сын Эвпейтов, кипящий
Гневом — и грудь у него подымалась, теснимая черной
Злобой, и очи его, как огонь пламенеющий, рдели:
— Горе нам! Дело великое сделал, так смело пустившись
В путь, Телемак: от него мы подобной отваги не ждали!
665 Нам вопреки, он, ребенок, отсюда ушел самовольно,
Прочный добывши корабль и отличнейших взяв из народа.
Будет вперед нам и зло и беда от него. Но погибни
Сам от Зевеса он прежде, чем бедствие наше созреет!
Вы ж мне корабль с двадцатью снарядите гребцами, чтоб мог я
670 В море за ним устремившись, его на возвратной дороге
Между Итакой и Замом крутым подстеречь, чтоб в погибель
Плаванье вслед за отцом для него самого обратилось.
Так он сказал, изъявили свое одобренье другие.
Вставши, все вместе они возвратилися в дом Одиссеев.
675 Но Пенелопа недолго в незнаньи осталась о хитром
Буйных ее женихов заговоре на жизнь Телемака;
Все ей Медонт, благородный глашатай, открыл: недалеко
Был он, когда совещались они, и подслушал их речи.
С вестью немедленно он по дворцу побежал к Пенелопе.
6 8 0 Встретив его на пороге своем, Пенелопа спросила:
— С чем ты, Медонт, женихами сюда благородными прислан?
С тем ли, чтоб мне объявить, что рабыням царя Одиссея
Должно, оставив работы, обед им скорей приготовить?
О! Когда бы они от меня отступились! Когда бы
685 Это их пиршество было последним в обители нашей!
Вы, разорители нашего дома, губящие жадно
Все достояние в нем Телемаково, или ни разу
В детских вам летах от ваших разумных отцов не случалось
Слышать, каков Одиссей был в своем обхождении с ними,
690 Как никому не нанес он ни словом, ни делом обиды
В целом народе; хотя многосильным царям и обычно
Тех из людей земнородных любить, а других ненавидеть,
Но от него не видал оскорбленья никто из живущих.
Здесь же лишь ваше бесстыдство, лишь буйные ваши поступки
6 9 5 Видны; а быть за добро благодарными вам неуместно.
Умные мысли имея, Медонт отвечал Пенелопе:
— О царица, когда бы лишь в этом все зло заключалось!
Но женихи величайшей, ужаснейшей нам угрожают
Ныне бедой — да успеха не даст им Зевес громовержец!
7 0 0 Острым мечом замышляют они умертвить Телемака,
Выждав его на возвратном пути: о родителе сведать
Поплыл он в Пилос божественный, в дарственный град Лакедемон.
Так он сказал; задрожали колена и сердце у бедной
Матери; долго была бессловесна она и слезами
705 Очи ее затмевались, и ей не покорствовал голос.
С духом собравшись, она, наконец, отвечая, сказала:
— Что удалиться, Медонт, побудило дитя мое? Нужно ль
Было вверяться ему кораблям, водяными конями
Быстро носящим людей мореходных по влаге пространной?
7 1 0 Иль захотел он, чтоб в людях и имя его истребилось?
Выслушав слово ее, благородный Медонт отвечал ей:
— Мне неизвестно, внушенью ль он бога последовал, сам ли
В сердце отплытие в Пилос замыслил, чтоб сведать, в какую
Землю родитель судьбиною брошен и что претерпел он?
7 1 5 Кончив, разумный Медонт удалился из царского дома.
Сердцегубящее горе объяло царицу; остаться
Доле на стуле она не могла; хоть и много их было
В светлых покоях ее, но она на пороге сидела,
Жалобно плача. С рыданием к ней собралися рабыни,
720 Сколько их ни было в царском жилище и юных и старых.
Сильно скорбя посреди их, сказала им так Пенелопа:
— Слушайте, милые, дал мне печали Зевес олимпиец
Более всех, на земле современно со мною рожденных;
Прежде погиб мой супруг, одаренный могуществом львиным,
725 Всякой высокою доблестью в сонме данаев отличный,
Столь преисполнивший славой своей и Элладу и Аргос.
Ныне ж и милый мой сын не со мною; бесславно умчали
Бури отсюда его, и о том я не сведала прежде;
О вы, безумные, как ни одной, ни одной не пришло вам
730 Bo-время в мысли меня разбудить? А, конечно, уж знали
Все вы, что он собрался в корабле удалиться отсюда.
О! Для чего не сказал мне никто, что отплыть он замыслил!
Или тогда б, отложивши отъезд, он остался со мною,
Или сама б я осталася мертвою в этом жилище.
735 Но позовите скорее ко мне старика Долиона;
Верный слуга он; в приданое дан мне отцом и усердно
Смотрит за садом моим плодоносным. К Лаэрту немедля
Должен пойти он и, сев близ него, о случившемся ныне
Старцу сказать; и Лаэрт, все разумно обдумав, быть может.
7 4 0 С плачем предстанет народу, который губить допускает
Внука его, Одиссеева богоподобного сына.
Тут Эвриклея, усердная няня, сказала царице:
— Свет наш, царица, казнить ли меня беспощадною медью
Ты повелишь, иль помилуешь, я ничего не сокрою.
745 Было известно мне все; по его повеленью дала я
Хлеб и вино на дорогу; с меня же великую клятву
Взял он: молчать до двенадцати дней, иль пока ты не спросишь,
Где он, сама иль другой кто отъезда его не откроет.
Свежесть лица твоего, он боялся, от плача поблекнет.
750 Ты же, царица, омывшись и чистой облекшись одеждой,
Вместе с рабынями в верхний покой свой пойди, и молитву
Там сотвори перед дочерью Зевса эгидодержавца;
Ею, конечно, он будет спасен от грозящия смерти.
Но не печаль старика, уж печального; вечные боги,
755 Думаю я, не совсем отвратились еще от потомков
Аркезиада; и род их всегда обладателем будет
Царского дома и нив и полей плодоносных в Итаке.
Так Эвриклея сказала; утихла печаль, осушились
Слезы царицы. Омывшись и чистой облекшись одеждой,
760 Вместе с рабынями в верхний покой свой пошла Пенелопа.
Чашу наполнив ячменем, она возгласила к Афине:
— Дочь непорочная Зевса эгидодержавца, Афина,
Если когда Одиссей благородный в сем доме обильно
Тучные бедра быков и овец сожигал пред тобою,
765 Вспомни об этом теперь и спаси Одиссеева сына,
Козни моих женихов злонамеренных ныне разрушив.
Так помолилась она, и не втуне осталась молитва.
Тою порой женихи в потемневшей палате шумели.
Так говорили иные из них, безрассудно надменных:
7 7 0 — Верно, теперь многославная наша царица готовит
Свадьбу, не мысля о том, что от нас приготовлено сыну.
Так говорили они, не предвидя того, что и всем им
Было готово. Созвав их, сказал Антиной, негодуя:
— Буйные люди, советую вам от таких неразумных
775 Слов воздержаться, чтоб кто-нибудь здесь разгласить
их не вздумал.
Лучше, отсель удаляся в молчаньи, исполним на деле
То, что теперь на совете согласном своем положили.
Выбрав отважнейших двадцать мужей из народа, поспешно
С ними пошел к кораблям он, стоявшим на бреге песчаном.
7 8 0 Сдвинув с песчаного брега корабль на глубокое море.
Мачту они утвердили на нем, все уладили снасти,
В крепкоременные петли просунули длинные весла,
Должным порядком потом паруса натянули. Когда же
Смелые слуги с оружием их собралися, все вместе
785 Сев на корабль и его отведя на открытое взморье,
Ужинать стали они в ожиданья пришествия ночи.
Той порою в высоком покое своем Пенелопа
Грустно лежала одна, ни еды, ни питья не вкушавши,
Мыслью о том лишь тревожась, спасется ли сын беспорочный
7 9 0 Или погибнет, сраженный рукою убийц вероломных?
Словно, как лев, окружаемый мало-по-малу стрелками,
С трепетом видит, что скоро их цепью он будет обхвачен,
Так от своих размышлений она трепетала. Но мирный
Сон прилетел и ее улелеял, и все в ней утихло.
795 Добрая мысль пробудилась тогда в благосклонной Палладе:
Призрак она сотворила, имевший наружность прекрасной
Дочери старца Икария, светлой Ифтимы, с которой
Царь фессалийския Феры, могучий Эвмел сочетался.
В дом Одиссеев послала тот призрак Афина, дабы он
8 0 0 Там, подошед к погруженной в печаль Пенелопе, ей слезы
Легкой рукою отер и ее утолил сокрушенье.
В спальню проникнул, ремня у задвижки не тронув, бесплотный
Призрак, подкрался и, став над ее головою, промолвил:
— Спишь ли, сестра Пенелопа? Тоскует ли милое сердце?
805 Боги, живущие легкою жизнью, тебе запрещают
Плакать и сетовать: твой Телемак невредим возвратится
Скоро к тебе; он богов никакой не прогневал виною.
Мнимой сестре Пенелопа разумная так отвечала,
Полная сладкой дремоты в безмолвных вратах сновидений:
810 — Друг мой, сестра, как пришла ты сюда? Ты доныне так редко
Нас посещала, в далеком отсюда краю обитая.
Как же ты хочешь, чтоб я перестала скорбеть и крушиться,
Горе, объявшее дух мой и сердце мое, позабывши?
Прежде погиб мой супруг, одаренный могуществом львиным,
8 1 5 Всякой высокою доблестью в сонме данаев отличный,
Столь преисполнивший славой своей и Элладу и Аргос;
Ныне ж и милый мой сын не со мной: он отважился в море,
Отрок, нужды не видавший, с людьми говорить не обыкший.
Боле о нем я крушуся теперь, чем о бедном супруге;
8 2 0 Сердце дрожит за него, чтоб беды с ним какой не случилось
На море злом иль в чужой стороне у чужого народа?
Здесь же враждебные люди его стерегут, приготовив
В мыслях погибель ему на возвратной дороге в отчизну.
Темный призрак, ответствуя, так прошептал Пенелопе:
825 — Будь же спокойна и сердца не мучь, безрассудно тревожась.
Спутница есть у него и такая, которой бы всякий
Смертный с надеждою вверил себя — для нее все возможно —
Дочь громовержца Афина сама. О тебе сожалея,
Доброю вестью твой дух ободрить мне велела богиня.
830 Мнимой сестре Пенелопа разумная так отвечала:
— Если ты вправду богиня и слышала голос богини,
То, умоляю, открой и его мне печальную участь.
Где он, злосчастный? Еще ли он видит сияние солнца?
Или его уж не стало, и в область Аида сошел он?
835 Темный призрак, ответствуя, так прошептал Пенелопе:
— Я ничего не могу объявить о судьбе Одиссея;
Жив ли, погиб ли, сказать мне нельзя: пусторечие вредно.
Призрак тогда, сквозь замочную скважину двери провеяв
Воздухом легким, пропал. Пробудяся от сна, Пенелопа
840 Ложе покинула; сердцем она ожила, поелику
Явно в глубокую полночь предстал ей пророческий образ.
Тою порой женихи в корабле водяною дорогой
Шли, неизбежную мысленно смерть Телемаку готовя.
Есть на равнине соленого моря утесистый остров
8 4 5 Между Итакой и Замом гористым; его именуют
Астером; он невелик; корабли там приютная пристань
С двух берегов принимает. Там стали на страже ахейцы.

КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ

Прибытие Телемака к Эвмею

Тою порой в Лакедемон широкоравнинный достигла
Зевсова дочь, чтоб Лаэртова внука, ему об Итаке
Милой напомня, понудить скорей возвратиться в отцовский
Дом; и она там нашла Телемака с возлюбленным сыном
5 Нестора, спящих в сенях Менелаева славного дома.
Сладостным сном побежденный, лежал Пизистрат неподвижно.
Полон тревоги был сон Одиссеева сына: во мраке
Ночи божественной он об отце помышлял и крушился.
Близко к нему подошедши. богиня Афина сказала:
10 — Сын Одиссеев, напрасно так долго в чужой стороне ты
Медлишь, наследье отца благородного бросив на жертву
Дерзких грабителей, жрущих твое беспощадно; расхитят
Всё, и без пользы останется путь, совершенный тобою.
Встань; пусть немедля отъезд Менелай, вызыватель в сраженье,
15 Вам учредит, чтоб еще без порока застать Пенелопу
Мог ты: ее и отец уж и братья вступить понуждают
В брак с Эвримахом; числом и богатством подарков он прочих
Всех женихов превзошел, и приносит дары беспрестанно.
Могут легко и твое там похитить добро: ты довольно
20 Знаешь, как женщина сердцем изменчива: в новый вступая
Брак, лишь для нового мужа она помышляет устроить
Дом, но о детях от первого брака, о прежнем умершем
Муже не думает, даже и словом его не помянет.
В дом возвратяся, там все, что твое, поручи особливо
25 Самой надежной из ваших рабынь, чтоб хранила, покуда
Боги тебе самому не укажут достойной супруги.
Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь.
Выбрав отважнейших в шайке своей, женихи им велели,
Между Итакой и Замом крутым притаяся в засаде,
30 Злую погибель тебе на возвратном пути приготовить.
Я же того не дозволю; и прежде могила поглотит
Многих из них, беззаконно твое достоянье губящих;
Ты ж, с кораблем от обоих держась островов в отдаленья,
Мимо их ночью пройди; благовеющий ветер попутный
35 Бог благосклонный, тебя берегущий, пошлет за тобою.
Но, подошед к каменисто-высокому брегу Итаки,
В город со всеми людьми отпусти свой корабль быстроходый;
Сам же останься на бреге и после поди к свинопасу,
Главному там над свиными стадами смотрителю; верный
40 Твой он слуга; у него ты ночуешь; его же с известьем
В город пошлешь к Пенелопе разумной, дабы объявил ей
Он, что в отчизну из Пилоса ты невредим возвратился.
Кончив, богиня Паллада на светлый Олимп возвратилась.
Тут от покойного сна пробудил Телемак Пизистрата,
45 Пяткой толкнувши его и сказавши ему: пробудися,
Несторов сын, Пизистрат; и коней громозвучно-копытных
В нашу скорее впряги колесницу; в дорогу пора нам.
Несторов сын благородный ответствовал так Телемаку:
— Сын Одиссеев, хотя и спешишь ты отъездом, но в путь нам
50 Темною ночью пускаться не должно; рассвет недалеко.
Должно при том подождать, чтоб Атрид благородный, метатель
Славный копья, Менелай, положив в колесницу подарки
Мне и тебе, отпустил нас с прощальным приветливым словом:
Сладостно гостю, простившись с хозяином дома, о нежной
55 Ласке, с какого он был угощен, вспоминать ежедневно.
Так он сказал. Воссияла с небес златотронная Эос.
К ним тут пришел Менелай, вызыватель в сраженье, поднявшись
С ложа от светлокудрявой супруги, прекрасной Елены.
Сын Одиссеев, его подходящего видя, поспешно
60 Тело блестящее чистым хитоном облек и широкой
Мантией крепкие плечи, герой многославный, украсил;
Встретив в дверях Менелая и ставши с ним рядом, сказал он.
Сын Одиссеев, подобный богам Телемак благородный:
— Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народв.
65 В милую землю отцов мне теперь возвратиться позволь ты;
Сердце мое несказанно по доме семейном тоскует.
Кончил. Ему отвечал Менелай, вызыватель в сраженье:
— Сын Одиссеев, тебя здесь удерживать боле не буду,
Если так сильно домой ты желаешь. И сам не одобрю
70 Я гостелюбца, который безмерною лаской безмерно
Людям скучает: во всем наблюдать нам умеренность должно;
Худо, если мы гостя, который хотел бы остаться,
Нудим в дорогу, а гостя, в дорогу спешащего, держим:
Будь с остающимся ласков, приветно простись с уходящим.
75 Но подожди, Телемак, чтоб в твою колесницу подарки
Я уложил, их тебе показав, и чтоб так же рабыне
Сытный вам завтрак велел на отъезд во дворце приготовить:
Честь, похвала и услада хозяину, если гостей он,
Едущих в дальнюю землю, насыщенных в путь отпускает.
80 Если ж ты хочешь Аргос посетить и объехать Элладу —
Сам я тебе проводник; дай коней лишь запрячь в колесницу;
Многих людей города покажу я; никто не откажет
Нам в угощеньи, везде и подарок обычный получим:
Иль дорогой меднолитый треножник, иль чашу, иль крепких
85 Мулов чету, иль сосуд золотой двоеручный. Атриду
Так, отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:
— Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народов.
Должно прямым мне скорей возвратиться путем, — без надзора
Дом и богатства мои, отправлялся в путь, я оставил;
90 Может, пока за отцом я божественным буду скитаться,
Там приключится беда, иль похитится что дорогое.
Царь Менелай, вызыватель в сраженье, при этом ответе,
Тотчас Елене, супруге своей, и домашним рабыням
Завтрак велел для гостей на отъезд во дворце приготовить.
95 Близко к Атриду тогда подошел Этеон, сын Воэтов,
Только что вставший с постели: он жил от царя недалеко.
Царь повелел Этеону огонь разложить и немедля
Мяса изжарить: и тот повеленье с покорностью принял.
Сам же в чертог кладовой благовонный сошел по ступеням
100 Царь, не один, но с Еленой и с сыном своим Мегапендом;
Вшед в благовонный чертог кладовой, где хранились богатства.
Выбрал Атрид там двуярусный кубок, потом Мегапенду
Сыну кратеру велел сребролитную взять; а Елена
К тем подошла запертым на замок сундукам, где лежало
105 Множество пестрых, узорчатых платьев ее рукоделья.
Стала Елена, богиня меж смертными, пестрые платья
Все разбирать, и шитьем богатейшее, блеском как солнце
Яркое, выбрала; было оно там на самом исподе
Спрятано. Кончив, они по дворцу к Телемаку навстречу
110 Вместе пошли; Менелай златовласый сказал: благородный
Сын Одиссеев, желанное сердцем твоим возвращенье
В дом твой тебе да устроит супруг громоогненный Иры!
Я же из многих сокровищ, которыми здесь обладаю,
Самое редкое выбрал тебе на прощальный подарок;
1 1 5 Дам пировую кратеру богатую; эта кратера
Вся из сребра, но края золотые, искусной работы
Бога Ифеста; ее подарил мне Федим благородный,
Царь сидонян, в то время, когда, возвращаясь в отчизну.
В доме его я гостил, и ее от меня ты получишь.
120 С сими словами вручил Телемаку двуярусный кубок
Сын благородный Атреев; кратеру работы Ифеста
Подал, пришедши, ему Мегапенд, Менелаев могучий
Сын, сребролитную; светлообразная, с пестрым пришедши
Платьем, Елена его позвала и сказала: одежду
125 Эту, дитя мое милое, выбрала я, чтоб меня ты
Помнил, чтоб этой, мной сшитой, одеждой на брачном неселом
Пире невесту украсил свою; а дотоль пусть у милой
Матери будет храниться она; ты ж теперь возвратися
С сердцем веселым в Итаку, в отеческий дом многославный.
130 Кончив, одежду она подала; благодарно он принял.
Тут осторожно дары уложил Пизистрат в колесничный
Короб, с большим удивленьем все порознь сперва осмотревши
Всех в пировую палату повел Менелай златовласый;
Там поместились они по порядку на креслах и стульях.
135 Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им
Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня;
Гладкий потом пододвинула стол; на него положила
Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса
Выданным ею охотно, чтоб было для всех угощенье;
1 4 0 Мясо на части разрезал и подал гостям сын Воэтов;
Кубки златые наполнил вином Мегапенд многославный;
Подняли руки они к приготовленной пище; когда же
Был удовольствован голод их сладким питьем и едою,
Сын Одиссеев и Несторов сын, Пизистрат, привязали
145 К дышлу коней и, в богатую ставши свою колесницу,
Выехать в ней со двора через звонкий готовились портик.
Вышел за ними Атрид Менелай златовласый, держащий
В правой руке драгоценный, вином благовонным налитый
Кубок, чтоб их на дорогу почтить возлияньем прощальным;
150 Стал впереди он коней и, вина отхлебнувши, воскликнул:
— Радуйтесь, дети, и Нестору, пестуну многих народов,
Мой отвезите поклон; как отец был ко мне благосклонен
В те времена он, когда мы сражалися в Трое, ахейцы.
Сын Одиссеев возлюбленный так отвечал Менелаю:
155 — Нестору все, что о нем ты сказал нам, Зевесов питомец,
Мы перескажем, прибывши к нему. О! когда б, возвратяся
В дом мой, в Итаку, и я мог отцу моему Одиссею
Также сказать, как любовно меня угощал ты, как много
Разных привез я сокровищ, тобою в подарок мне данных.
160 Кончил. И в это мгновение справа орел темнокрылый
Шумно поднялся, большого, домашнего, белого гуся
В сильных когтях со двора унеся; и толпою вся дворня
С криком бежала за хищником; он, подлетев к колеснице,
Мимо коней прошумел и ударился вправо. При этом
165 Виде у всех предвещанием радостным сердце взыграло.
Несторов сын, Пизистрат благородный, сказал Менелаю:
— Царь Менелай, повелитель людей, для кого, изъясни нам,
Знаменье это Кронион послал, для тебя ли, для нас ли?
Так он спросил; и, Арея любимец, задумался бодрый
170 Царь Менелай, чтоб ответ несомнительный дать Пизистрату.
Длиннопокровная слово его упредила Елена:
— Слушайте то, что скажу вам, что мне всемогущие боги
В сердце вложили и что, утверждаю я, сбудется верно.
Так же, как этого белого гуся, вскормленного дома,
175 Сильный похитил орел, прилетевший с горы, где родился
Сам и где вывел могучих орлят, так, скитавшийся долго,
В дом возвратясь, Одиссей отомстит; но, быть может, уже он
Дома; он смерть женихам неизбежную в мыслях готовит.
Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:
180 — Если то Иры супруг, громоносный Кронион позволит,
Буду, тебя поминая, тебе я как богу молиться.
Так отвечав ей, он сильным ударил бичом; понеслися
Быстро по улицам города в поле широкое кони.
Целый день мчалися кони, тряся колесничное дышло.
185 Солнце тем временем село, а все потемнели дороги.
Путники прибыли в Феру, где сын Орзилоха, Алфеем
Светлым рожденного, дом свой имел Диоклес благородный;
Дав у себя ИМ ночлег, Диоклес угостил их радушно.
Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
190 Путники, снова в свою колесницу блестящую ставши,
Быстро на ней со двора через портик помчалися звонкий,
Часто коней погоняя, и кони скакали охотно.
Скоро достигли они до великого Пилоса града.
Сын Одиссеев сказал Пизистрату, к нему обратяся:
195 — Можешь ли, Несторов сын, обещанье мне дать, что исполнишь
Просьбу мою? Мы гостями друг другу считаемся с давних
Лет по наследству любви от отцов; мы ровесники; этот
Путь, совершенный вдвоем, неразрывнее дружбой связал нас.
Друг, не минуй моего корабля; но позволь мне остаться
2 0 0 Там, чтоб отец твой меня в изъявленье любви не принудил
В доме промедлить своем — возвратиться безмерно спешу я.
Так он сказал; Пизистрат колебался рассудком и сердцем,
Думая, как бы свое обещанье исполнить; обдумав
Все, напоследок уверился он, что удобнее будет
205 Звонкокопытных коней обратить к кораблю и к морскому
Брегу. Вступя на корабль, положил на корме он подарки:
Золото, платье и все, чем Атрид одарил Телемака.
После, его понуждая, он бросал крылатое слово:
— Медлить не должно; все люди твои собрались; уезжайте
210 Прежде, пока, возвратяся домой, не успел обо всем я
Старцу 'отцу рассказать; убежден я рассудком и сердцем
(Зная упрямство его), что тебя он не пустит, что сам он
Вслед за тобой с приглашеньем сюда прибежит, и отсюда
Верно один не воротится, так он упорствовать будет.
215 Кончив, бичом он погнал длинногривых коней и помчался
В город пилийцев и славного города скоро достигнул.
К спутникам тут обратяся, сказал Телемак благородный:
— Братья, скорей корабля чернобокого снасти устройте,
Все соберитесь потом на корабль, и отправимся в путь свой.
2 2 0 To повеление было гребцами исполнено скоро;
Все на корабль собралися и сели на лавках у весел.
Тою порой Телемак Приносил на корме корабельной
Жертву богине Палладе; к нему подошел, он увидел,
Странник. Убийство свершав, он покинул Аргос и скитался;
225 Был прорицатель; породу же вел от Мелампа, который
Некогда в Пилосе жил овцеводном. В роскошных палатах
Между пилийцев Меламп обитал, отличаясь богатством;
Был он потом принужден убежать из отчизны в иную
Землю, гонимый надменным Нелеем, из смертных сильнейшим
2 3 0 Мужем, который его всем богатством, пока продолжался
Круг годовой, обладал, между тем, как в Филаковом доме
В тяжких оковах, в глубокой темнице был жестоко мучим
Он за Нелееву дочь, погруженный в слепое безумство,
Душу его омрачившее силою страшных Эринний.
235 Керы однако избегнул и громкомычащих коров он
В Пилос угнал из Филакии. Там, отомстивши за злое
Дело герою Нелею, желанную К брату родному
В дом проводил он супругу, потом удалился в иную
Землю, в Аргос многоконный, где был предназначен судьбою
240 Жить, многочисленным там обладая народом аргивян.
В брак там вступив, поселился он в пышноустроенном доме;
Двух он имел сыновей: Антифата и Мантия, славных
Силой. Родил Антифат Оиклея отважного. Сыном
Был Оиклеевым Амфиарей, волнователь народов,
2 4 5 Милый эгидодержавцу Зевесу и сыну Латоны;
Но до порога дней старых ему не судили достигнуть
Боги: он в Фивах погиб златолюбия женского жертвой.
Были его сыновья Алкмеон с Амфилохом. Мелампов
Младший сын Мантий родил Полифейда пророка и Клита.
250 Клита похитила, светлой его красотою пленяся,
Златопрестольная Эос, чтоб был он причислен к бессмертным.
Силу пророчества гордому дав Аполлон Полифейду,
Сделал его знаменитым меж; смертных, когда уж не стало
Амфиарея; но он в Гиперезию жить, раздраженный
255 Против отца, перешел; и, живя там, пророчил всем людям.
Тот же странник, которого сын Одиссеев увидел.
Был Полифейдов сын, называвшийся Феоклименом;
Он Телемаку, Афине тогда приносившему жертву,
С просьбой к нему обратившися, бросил крылатое слово:
260 — Друг, я с тобой, совершающим жертву, встречаясь, твоею
Жертвой тебя и твоим божеством и твоей головою,
Также и жизнью сопутников верных твоих умоляю:
Мне на вопрос отвечай, ничего от меня не скрывая,
Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?
265 Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
— Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать:
Я из Итаки; отцом же моим Одиссей богоравный
Некогда был; но теперь он погибелью горькой постигнут;
Спутников верных созвав, в корабле чернобоком за ним я,
2 7 0 Долго отсутственным, странствую, вести о нем собирая.
Феоклимен богоравный ответствовал внуку Лаэрта:
— Странствую так же и я — знаменитый был мною в отчизне
Муж умерщвлен; в многоконном Аргосе он много оставил
Сродников ближних и братьев, могучих в народе ахейском:
275 Гибель и мстящую Керу от них опасаяся встретить,
Я убежал; меж людей бесприютно скитаться удел мой.
Ты ж, умоляю богами, скитальца прими на корабль свой,
Иначе будет мне смерть: я преследуем сильно их злобой.
Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
2 8 0 — Друг, я тебя на корабль мой принять соглашаюсь охотно,
Едем; и в доме у нас с гостелюбием будешь ты принят.
Так он сказал, и, копье медноострое взяв у пришельца,
Подле перил корабельных его положил на помосте.
Сам же, вступив на корабль, оплывающий темное море.
285 Сел у кормы корабельной, с собою там сесть пригласивши
Феоклимена. Гребцы той порой отвязали канаты.
Бодрых гребцов возбуждая, велел Телемак им немедля
Спасти убрать, и, ему повинуясь, сосновую мачту
Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,
2 9 0 В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;
Белый потом привязали ремнями плетеными парус;
Тут светлоокая Зевсова дочь им послала попутный,
Зыби эфира пронзающий ветер, чтоб темносоленоя
Бездною моря корабль их бежал, не встречая преграды.
295 Круно и Халкис они светловодный уже миновали;
Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.
Феу корабль, провожаемый Зевсовым ветром, оставив
Сзади, прошел и священную область эпеян Элиду.
Острые тут острова Телемак в отдаленья увидел.
3 0 0 Плыл он туда, размышляя, погибнет ли там, иль спасется.
Тою порой Одиссей с свинопасом божественным пищу
Ели вечернюю, с ними и все пастухи вечеряли.
Свой удовольствовав голод обильно-роскошной едою,
Так им сказал Одиссей (он хотел испытать, благосклонно ль
305 Сердце Эвмея к нему, пригласит ли его он остаться
В хижине с ним, иль его отошлет неприязненно в город):
— Слушай, мой добрый Эвмей, и послушайте все вы; намерен
Завтра поутру я в город итти, чтоб сбирать подаянье
Там от людей, и чтоб вашего хлеба не есть вам в убыток.
3 1 0 Дай мне, хозяин, совет и вели, чтоб дорогу мне в город
Кто указал. Я по улицам буду бродить, и конечно
Кто-нибудь даст мне вина иль краюшку мне вынесет хлеба;
В дом многославный царя Одиссея пришедши, скажу там
Людям, что добрые вести о нем я принес Пенелопе.
315 Также пойду и к ее женихам многобуйным; уж верно
Мне, так роскошно пируя, они не откажут в подаче.
Я же и сам быть могу им на всякую службу пригоден;
Ведать ты должен и выслушай то, что скажу: благодатен
Эрмий ко мне был, богов благовестник, который
всем смертным
320 Людям успех, красоту и великую славу дарует;
Мало найдется таких, кто б со мною поспорил в искусстве
Скоро огонь разводить, и сухие дрова для варенья
Пищи колоть, и вино подносить и разрезывать мясо,
Словом, во всем, что обязанность низких на службе у знатных.
325 С гневом на то отвечал ты, Эвмей, свинопас богоравный:
— Стыдно тебе, чужеземец; как мог ты такие дозволить
Странные мысли себе? Ты своей головы не жалеешь,
В город сбираясь итти к женихам беззаконным, которых
Буйство, бесстыдство и хищность дошли до железного неба:
3 3 0 Там не тебе, друг, чета, им рабы подчиненные служат;
Нет! по проворные, в платьях богатых, в красивых хитонах.
Юноши, светлокудрявые, каждый красавец, — такие
Служат рабы им; и много на гладко-блестящих столах там
Хлеба и мяса, и кубков с вином благовонным. Останься
335 Лучше у нас. Никому ты конечно меж нами не будешь
В тягость, ни мне, ни товарищам, вместе со много живущим.
После ж, когда возвратится возлюбленный сын Одиссеев,
Ты от него и хитон и другую одежду получишь;
Будешь им также и в сердцем желанную землю отправлен.
340 Голос возвысив, ему отвечал сын Лаэртов: да будешь
Добрый хозяин мой, ты и великому Зевсу владыке
Столь же любезен, как страннику мне, о котором с такою
Лаской печешься! Несносно бездомное странствие; тяжкой
Мучит заботой во всякое время голодный желудок
345 Бедных, которым бродить суждено по земле без приюта.
Здесь я охотно дождусь Телемака; а ты расскажи мне
Все, что о славной в женах Одиссеевой матери знаешь,
Все, что с отцом, на пороге оставленном старости, было —
Если еще Гелиосовым блеском они веселятся;
3 5 0 Или уж нет их и оба они уж в Аидовом доме?
Сыну Лаэртову так отвечал свинопас богоравный:
— Все по порядку тебе расскажу, ничего не скрывая;
Жив благородный Лаэрт, но всечасно Зевеса он молит
Дома, чтоб душу его он исторгнул из дряхлого тела;
3 5 5 Горько он плачет о долго-отсутственном сыне, лишившись
Доброй, разумной и сердцем избранной супруги, которой
Смерть преждевременно в дряхлость его погрузила: о милом
Сыне крушась неутешно и сетуя, с светлою жизнью
Рано рассталась она. Да не встретит никто из любимых
3 6 0 Мною и мне оказавших любовь столь печальной кончины!
Я же, покуда ее сокрушенная жизнь продолжалась,
В город к ней часто ходил, чтоб ее навестить, поелику
Был я в ребячестве с дочерью доброй царицы, Ктименой,
Самою младшего между другими, воспитан; я с нею
365 Рос и, почти как она, был любим в их семействе; когда же
Мы до желанного возраста младости зрелой достигли,
Выдали замуж в Самосе ее, взяв большие подарки.
Был награжден я красивой хламидой и новым хитоном,
Также для ног получил а сандалии; после, царица
3 7 0 В поле к стадам отослала меня и со мной дружелюбней
Прежнего стала. Но все миновалось. Блаженные боги
Щедро однако успехом прилежный мой труд наградили;
Им я кормлюсь, да и добрых людей угощать мне возможно.
Но от моей госпожи ничего уж веселого ныне
3 7 5 Мне не бывает, ни словом ни делом, с тех пор, как
вломились
В дом наш грабители; нам же, рабам, иногда так утешно
Было б ее навестить, про себя ей все высказать, сведать
Все про нее, и за царским столом отобедав, с подачей
Весело в поле домой на вседневный свой труд возвратиться.
380 Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:
— Чудно! так в детстве еще ты, Эвмей свинопас, из отчизны
В землю далекую был увезен от родителей милых?
Все мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:
Город ли тот, населенный обильно людьми, был разрушен,
3 8 5 Где твой отец и твоя благородная мать находились,
Или, оставшись у стада быков и баранов один, ты
Схвачен морским был разбойником; он же тебя здесь и продал
Мужу тому от него дорогую потребовав цену?
— Друг, отвечал свинопас богоравный, людей повелитель.
3 9 0 Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно:
Слушай, в молчании сладкодушистым вином утешаясь;
Ночи теперь бесконечны, есть время для сна, и довольно
Времени будет для нашей радушной беседы; не нужно
Рано ложиться в постелю нам: сон неумеренный вреден.
395 Все же другие, кого побуждает желанье, пусть идут
Спать, чтоб при первых лучах восходящей денницы на паству
В поле, позавтракав дома, с господскими выйти свиньями;
Мы на просторе здесь двое, вином и едой веселяся,
Память минувших печалей веселым о них разговором
4 0 0 В сердце пробудим: о прошлых бедах поминает охотно
Муж, испытавший их много и долго бродивший на свете
Я же о том, что желаешь ты знать, расскажу откровенно.
Есть (вероятно ты ведаешь) остров, по имени Сира,
Выше Ортигии, где поворот совершает свой солнце;
405 Он необильно людьми населен, но удобен для жизни.
Тучен, приволен стадам, виноградом богат и пшеницей:
Там никогда не бывает губящего голода; люди
Там никакой не страшатся заразы; напротив, когда там
Хилая старость объемлет одно поколенье живущих,
1 1 0 Лук свой серебряный взяв, Аполлон с Артемидой нисходят
Тайно, чтоб тихой стрелой безболезненно смерть посылать им.
Два есть на острове города, каждый с своею отдельной
Областью; был же владельцем обоих родитель мой Ктезий,
Сын Орменонов, бессмертным подобный. Случилось, что в Сиру
415 Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди,
Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком.
В доме ж отцовом рабыня жила финикийская, станом
Стройная, редкой красы, в рукодельях искусная женских.
Душу ее обольстить удалось финикийцам коварным:
4 2 0 Мыла она, не вдали корабля их, белье; тут один с ней
Тайно в любви сочетался — любовь же всегда в заблужденье
Женщин, и самых невинных своим поведением, вводит.
Кто и откуда она, у рабыни спросил обольститель.
Дом указав своего господина, она отвечала:
4 2 5 — Я уроженица меднобогатого града Сидона;
Там мой отец Арибас знаменит был великим богатством;
Силой морские разбойники, злые тафийцы, схватили
Шедшую с поля меня и сюда увезли на продажу
Мужу тому, от него дорогую потребовав цену.
430 Ей отвечая, сказал финикиец, ее обольститель:
— Будешь, конечно, ты рада в отчизну свою возвратиться
С нами: опять там увидишь и мать и отца в их блестящем
Доме; они же, мы ведаем, живы и славны богатством.
Выслушав то, что сказал он, ему отвечала рабыня;
435 Я бы на все согласилась охотно, когда б, мореходцы,
Вы поклялися в отчизну меня отвести без обиды.
Так отвечала рабыня: и те поклялися; когда же
Все поклялися они и клятву свою совершили,
К ним обратяся, рабыня крылатое бросила слово:
440 — Будем теперь осторожны; молчите; из вас ни который
Слова не молви со мной, где меня бы ему ни случилось
Встретить, на улице ль, подле колодца ль, чтоб кто господину,
Нас подсмотрев, на меня не донес: раздраженный, меня он
В цепи велит заключить, да и вам приготовит погибель.
445 Скуйте ж язык свой, окончите торг поскорей, и когда вы
В путь изготовитесь, нужным запасом корабль нагрузивши,
В доме царевом меня обо всем известите немедля;
Золота, сколько мне под руки там попадется, возьму я;
Будет при том от меня вам еще и особый подарок:
450 Знать вы должны, что смотрю я за сыном царя малолетным;
Мальчик смышленный; со много гулять из дворца он вседневно
Ходит; я с ним на корабль ваш приду: за великую цену
Этот товар продадите вы людям иного языка.
Так им сказавши, она возвратилась в палаты царевы.
455 Те же, год целый оставшись на острове нашем, прилежно
Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя товаром;
Но когда изготовился с путь нагруженный корабль их,
Ими был вестник о том к финикийской рабыне отправлен:
В дом он отца моего дорогое принес ожерелье:
460 Крупный электрон, оправленный в золото с чудным искусством;
Тем ожерельем моя благородная мать и рабыни
Все любовались; оно по рукам их ходило, и цену
Разную все предлагали. А он, по условию, молча.
Ей головою кивнул и потом на корабль возвратился.
465 Из дому, за руки взявши меня, поспешила со мною
Выйти она; проходя же палату, где множеством кубков
Стол был уставлен для царских вельмож, приглашенных к обеду
(Были в то время они на совете в собраньи народном),
Три двоеручных сосуда проворно она, их под платьем
470 Скрыв, унесла; я за него пошел ничего не размысля.
Солнце тем временем село и все потемнели дороги.
Пристани славной, поспешно идя, наконец, мы достигли;
Там, оплыватель морей, ожидал нас корабль финикийский.
Все собрались на корабль, и пошел он дорогою влажной,
4 7 5 Взяв нас, меня и ее, и Зевес ниспослал нам попутный
Ветер; шесть суток и денно и нощно мы по морю плыли.
Но на седьмой день, как то предназначено было Зевесом,
Вдруг Артемида изменницу быстрой убила стрелою:
Мертвая на пол она корабельный упала морскою
4 8 0 Курицей — рыбам ее и морским тюленям на съеденье
Бросили в море; а я там остался один сокрушенный.
Волны и ветер попутный корабль принесли наш в Итаку;
Здесь я Лаэртом на деньги его был у хищников куплен.
Так я Итаку впервые своими глазами увидел.
485 Выслушав повесть, Эвмею сказал Одиссей богоравный:
— Добрый Эвмей, несказанно всю душу мою ты растрогал,
Мне повествуя, какие с тобою беды приключились;
С горем однако и радость тебе ниспослал многодарный
Зевс, проводивший тебя, претерпевшего много, в жилище
4 9 0 Кроткого мужа, который тебя и поит здесь и кормит
С нежной заботой, и жизнь ты проводишь веселую; мне же
Участь не та — без приюта брожу меж людей земнородных.
Так говоря о былых временах, напоследок и сами
В сон погрузились они, но на малое время; был краток
4 9 5 Сон их: взошла светлотронная Эос. В то время у брега,
Снасти убрав. Телемаковы спутники мачту спустили,
Быстро к причалу на веслах корабль привели и, закинув
Якорный камень, надежным канатом корабль утвердили у брега;
Сами же, вышед на брег, поражаемый шумно волною,
500 Вкусный обед приготовили с сладким вином пурпуровым.
Свой удовольствовав голод питьем и роскошной едою.
Так мореходцам сказал рассудительный сын Одиссеев:
— В город на веслах теперь отведите корабль чернобокий;
Сам же я в поле пойду навестить пастухов, и порядком
505 Все осмотреть там; а вечером в город пешком воэвращуся.
Завтра ж, друзья, в благодарность за ваше сопутствие, вас я.
В дом наш со мной отобедать и выпить вина приглашаю.
Феоклимен богоравный тогда вопросил Телемака:
— Сын мой, куда же пойти присоветуешь мне ты? К какому
510 Жителю горносуровой Итаки мне в дом обратиться?
Или прямою дорогою в ваш дом пойти к Пенелопе?
— Феоклимен, отвечал рассудительный сын Одиссеев,
В прежнее время тебя, не задумавшись, прямо бы в дом свой
Я пригласил: мы тебя угостили б как должно; теперь же
5 1 5 Худо там будет тебе без меня; ты увидеть не можешь
Матери милой; она, на глаза женихам не желая
Часто являться, сидит наверху за тканьем одиноко;
Но одного я из них назову, он доступнее прочих:
То Эвримах благородный, Полибия умного сын; на пего же
5 2 0 Смотрит в Итаке народ, как на бога, с почтеньем великим.
Он без сомнения лучший меж ними; усердней других он
С матерью брака, чтоб место запять Одиссеево, ищет;
Но лишь единый в эфире живущий Зевес Олимпиец
Ведает, что им судьбой предназначено — брак иль погибель?
525 Кончил. И в это мгновение справа поднялся огромный
Сокол, посол Аполлонов, с пронзительным криком; в когтях он
Дикого голубя мчал и ощипывал; перья упали
Между Лаэртовым внуком и судном его быстроходным.
Феоклимен, то увидя, отвел от других Телемака,
5 3 0 За руку взял, и по имени назвал, и шопотом молвил:
— Знай, Телемак, не без воли Зевеса поднялся тот сокол
Справа; я вещую птицу, его рассмотрев, угадал в нем.
Царственней вашего царского рода не может в Итаке
Быть никакой; навсегда вам владычество там сохранится.
535 Феоклимену ответствовал сын Одиссеев разумный:
— Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,
Будешь от нас угощен ты как друг, и дарами осыпан
Так изобильно, что каждый, с кем встретишься, счастью такому
Будет дивиться. Потом он сказал, обратися к Пирею:
540 — Клитиев сын, благородный Пирей, из товарищей, в Пилос
Вместе со мною ходивших, ты самый ко мне был усердный;
Будь же таков и теперь, пригласи моего чужеземца
В дом свой и пусть там живет он, покуда я сам не приду к вам
Выслушав, так отвечал Телемаку Пирей копьевержец:
545 — Сделаю все, и сколь долго бы в доме моем он ни прожил.
Буду его угощать, и ни в чем он отказа не встретит.
Кончил Пирей, и, вступив на корабль, приказал, чтоб немедля
Люди взошли на него и причальный канат отвязали.
Люди, взошел на корабль, поместились на лавках у весел.
5 5 0 Тут, в золотые сандалии сын Одиссеев обувши
Ноги, свое боевое копье, заощренное медью,
С палубы взял; а гребцы отвязали канат и на веслах
К городу поплыли, судно отчалив, как то повелел им
Сын Одиссеев, подобный богам, Телемак благородный.
555 Сын Одиссеев тем временем шел и пришел напоследок
К дому, где множество было в закутах свиней и где с ними,
Сторож их, спал свинопас, Одиссеев слуга неизменный.

КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Узнание Одиссея Телемаком

Тою порой Одиссей с свинопасом божественным, рано
Встав и огонь разложив, приготовили завтрак. Насытясь
Вдоволь, на паству погнали свиней пастухи. К Телемаку
Бросились дружно навстречу Эвмеевы злые собаки;
5 Ластясь к идущему, прыгали дикие звери; услышав
Топот двух ног, подходящих поспешно, Лаэртов разумный
Сын, изумившийся, бросил крылатое слово Эвмею:
— Слышишь ли, добрый хозяин? Там кто-то идет, твой товарищ
Или знакомец; собаки навстречу бегут и, не лая.
10 Машут хвостами; шаги подходящего явственно слышу.
Слов он еще не докончил, как в двери вошел, он увидел,
Сын; в изумленья вскочил свинопас; уронил из обеих
Рук он сосуды, в которых студеную смешивал воду
С светлопурпурным вином. К своему господину навстречу
15 Бросясь, он голову, светлые очи и милые руки
Стал у него целовать, и из глаз полилися ручьями
Слезы; как нежный отец с несказанной любовью ласкает
Сына, который незапно явился ему через двадцать
Лет по разлуке — единственный, поздно рожденный им, долго
20 Жданный в печали — с такой свинопас Телемака любовью,
Крепко обнявши, всего целовал, как воскресшего; плача
Взрыд, своему господину он бросил крылатое слово:
— Ты ль, ненаглядный мой свет, Телемак, возвратился? Тебя я.
В Пилос отплывшего, видеть уже не надеялся боле.
25 Милости просим, войди к нам, дитя мое милое; дай мне
303
Очи тобой насладить, возвратившимся в дом свой; доныне
В поле не часто к своим пастухам приходил ты; но боле
В городе жил меж народа: знать, было тебе непротивно
Видеть, как в доме твоем без стыда женихи бунтовали.
30 Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:
— Правду сказал ты, отец; но теперь для тебя самого я
Здесь: повидаться пришел я с тобою, Эвмей, чтоб проведать,
Дома ль еще Пенелопа, иль браком уже сочеталась
С кем из своих женихов, Одиссеево ж ложе пустое
35 В спальной стоит одиноко покрытое злой паутиной?
Кончил. Ему отвечая, сказал свинопас богоравный:
— Верность тебе сохраняя, в жилище твоем Пенелопа
Ждет твоего возвращенья с тоскою великой и тратит
Долгие дни и бессонные ночи в слезах и печали.
40 Так говоря, у него он копье медпоострое принял;
В дом тут вступил Телемак, через, гладкий порог перешедши,
С места поспешно вскочил перед ним Одиссей; Телемак же,
Место отрекшись принять, Одиссею сказал: не трудися.
Странник, сиди; для меня уж конечно найдется местечко
45 Здесь; мне очистить его не замедлит наш умный хозяин.
Так он сказал; Одиссей возвратился на место; Эвмей же
Прутьев зеленых охапку принес и покрыл их овчиной;
Сын Одиссеев возлюбленный сел на нее; деревянный,
С мясом, от прошлого дня сбереженным, поднос перед милым
50 Гостем поставил усердный Эвмей свинопас, и корзину
С хлебом большую принес и наполнил до самого края
Вкусномедвяным вином деревянную чашу. Потом он
Сел за готовый обед с Одиссеем божественным рядом.
Подняли руки они к приготовленной пище; когда же
55 Был удовольствован голод их сладким питьем и едою,
Так свинопасу сказал Телемак богоравный: отец мой,
Кто чужеземный твой гость? На каком корабле он в Итаку
Прибыл? Какие его привезли корабельщики? В край наш
(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел он.
60 Так отвечал Телемаку Эвмей, свинопас богоравный:
— Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;
304
Он уроженец широкоравнинного острова Крита,
Многих людей города, говорит, посетил и немало
Странствовал; так для него уж судьбиною соткано было.
65 Ныне ж, бежав с корабля от феспротов, людей злоковарных,
В хижину нашу пришел он; тебе я его уступаю;
Делай, что хочешь: твоей он защите себя поверяет.
Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:
— Добрый Эвмей, ты для сердца печальное слово сказал мне;
70 Как же могу я в свой дом пригласить твоего чужеземца?
Я еще молод; еще я своею рукой не пытался
Дерзость врага наказать, мне нанесшего злую обиду;
Мать же, рассудком и сердцем колеблясь, не знает, что выбрать,
Вместе ль со мною остаться и дом содержать наш в порядке,
75 Честь Одиссеева ложа храня и молву уважая,
Иль наконец предпочесть из ахейцев того, кто усердней
Ищет супружества с ней и дары ей щедрее приносит;
Но чужеземцу, которого гостем ты принял, охотно
Мантию я подарю и красивый хитон и подошвы
80 Ноги обуть; да и меч от меня он получит двуострый;
После и в сердцем желанную землю его я отправлю;
Пусть он покуда живет у тебя, угощаемый с лаской;
Платье ж сюда я немедля пришлю и с запасом для вашей
Пищи, дабы от убытка избавить тебя и домашних.
85 В город ходить к женихам я ему не советую; слишком
Буйны они и в поступках своих необузданно дерзки;
Могут обидеть его, для меня бы то было прискорбно;
Сам же я их укротить не могу: против многих и самый
Сильный бессилен, когда он один: их число так велико.
90 Царь Одиссей хитроумный ответствовал так Телемаку:
— Если позволишь ты мне, мой прекрасный, сказать
откровенно —
Милым я сердцем жестоко досадую, слыша, как много
Вам женихи беззаконные здесь оскорблений наносят,
Дом захвативши такого, как ты, молодого героя;
95 Знать бы желал я, ты сам ли то волею сносишь? Народ ли
Вашей земли ненавидит тебя, по внушению бога?
Иль, быть может, ты братьев винишь, на которых отважность
Муж полагается каждый, при общем великом раздоре?
305
Если б имел я и свежую младость твою и отважность —
1 0 0 Или когда бы возлюбленный сын Одиссеев, иль сам он,
Странствуя, в дом возвратился (еще не пропала надежда) —
Первому встречному голову мне бы отсечь я позволил,
Если бы, им на погибель, один не решился проникнуть
В дом Одиссея Лаэртова сына, чтобы выгнать оттуда
105 Шайку их. Если б один я с толпой и не сладил, то все же
Было бы лучше мне, в доме моем пораженному, встретить
Смерть, чем свидетелем быть там бесчинных поступков и видеть.
Как в нем они обижают гостей, как рабынь принуждают
Их угождать вожделениям гнусным в обителях царских,
110 Как расточают и хлеб и вино, беспощадно запасы
Все истребляя и главного дела окончить не мысля.
— Добрый наш гость, отвечал рассудительный сын Одиссеев:
Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;
Нет! ни мятежный народ не враждует со мною, ни братьев
1 1 5 Также моих не могу я винить, на которых отважность
Муж полагается каждый при общем раздоре, понеже
В каждом колене у нас, как известно, всегда лишь один был
Сын; одного лишь Лаэрта имел прародитель Аркезий;
Сын у Лаэрта один Одиссей; Одиссей равномерно
1 2 0 Прижил меня одного с Пенелопой. И был я младенцем
Здесь им оставлен, а дом наш заграбили хищные люди.
Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,
Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,
Первые люди Итаки утесистой мать Пенелопу
1 2 5 Нудят упорно ко браку и наше имение грабят;
Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от брака
Средств не имеет спастись; а они пожирают нещадно
Наше добро и меня самого напоследок погубят.
Но, конечно, того мы не знаем, то в лоне бессмертных
1 3 0 Скрыто. Теперь побеги ты. Эвмей, к Пенелопе разумной
С вестью о том, что из Пилоса я невредим возвратился.
Сам же останусь я здесь у тебя; приходи к нам скорее.
Но берегись, чтоб никто не проведал, опричь Пенелопы,
Там, что я дома; там многие смертию мне угрожают.
135 Так Телемаку сказал ты, Эвмей, свинопас богоравный:
— Знаю, все знаю, и все мне понятно; и все, что велишь ты,
306
Будет исполнено; ты же еще мне скажи откровенно.
Хочешь ли также, чтоб с вестью пошел я и к деду Лаэрту?
Бедный старик! он до сих пор, хотя и скорбел о далеком
1 4 0 Сыне, но все наблюдал за работами в поле и, голод
Чувствуя, ел за обедом и пил, как бывало, с рабами.
С той же поры, как пошел в корабле чернобоком ты в Пилос,
Он, говорят, уж не ест и не пьет, и его никогда уж
В поле никто не встречает, но, охая тяжко и плача,
145 Дома сидит он, исчахлый, чуть дышущий, — кожа да кости.
Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:
— Жаль! но его, как ни горько мне это, оставить должны мы;
Если бы все по желанию смертных, судьбине подвластных,
Делалось, я пожелал бы, чтоб прибыл отец мой в Итаку.
150 Ты же, увидевши мать, возвратись, заходить не заботясь
В поле К Лаэрту, но матери можешь сказать, чтоб немедля.
Тайно от всех, и чужих и домашних, отправила к деду
Ключницу нашу обрадовать вестью нежданою старца.
Кончив, велел он итти свинопасу. Взяв в руки подошвы,
1 5 5 Под ноги их подвязал он и в город пошел. От Афины
Не было скрыто, что дом свой Эвмей, удаляся, покинул;
Тотчас явилась богиня, младого, прекрасною, с станом
Стройно-высоким, во всех рукодельях искусною девой;
В двери вступив, Одиссею предстала она; Телемаку ж
160 Видеть себя не дала, он ее не приметил: не всем нам
Боги открыто являются; но Одиссей мог очами
Ясно увидеть ее, и собаки увидели также:
Лаять не смея, они, завизжав, со двора побежали.
Знак головою она подала. Одиссей, догадавшись,
165 Вышел из хижины; подле высокой заграды богиню
Встретил он; слово к нему обращая, сказала Афина:
— Друг Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,
Можешь теперь ты открыться и все рассказать Телемаку;
Оба, условяся, как женихам приготовить их гибель,
170 Вместе подите немедля вы в город; сама я за вами
Скоро там буду, и мстительный бой совершим совокупно.
Кончив, жезлом золотым прикоснулась она к Одиссею:
Тотчас опрятным и вымытым чисто хитоном покрылись
307
Плечи его; он возвышенней сделался станом, моложе
175 Светлым лицом, посмуглевшие щеки стали полнее;
Черной густой бородою покрылся его подбородок.
Собственный образ ему возвративши, богиня исчезла.
В хижину снова вступил Одиссей; Телемак, изумленный,
Очи потупил: он мыслил, что видит бессмертного бога.
180 В страхе к отцу обратяся, он бросил крылатое слово:
— Странник, не в прежнем теперь предо мной ты являешься
виде;
Платье не то на тебе, и совсем изменился твой образ;
Верно один из богов ты, владык беспредельного неба;
Будь же к нам благостен; золота много тебе принесем мы
185 Здесь с экатомбой великой, а ты нас, могучий, помилуй.
Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:
— Нет, я не бог; как дерзнул ты бессмертным меня уподобить?
Я Одиссей, твой отец, за которого с тяжким вздыханьем
Столько обид ты терпел, притеснителям злым уступая.
190 Кончив, с любовию сына он стал целовать, и с ресницы
Пала на землю слеза — удержать он ее был не в силах.
Но — что пред ним был желанный отец Одиссей, не потеря —
Снова, ему возражая, сказал Телемак богоравный:
— Нет, не отец Одиссей ты, но демон, своим чародейством
1 9 5 Очи мои ослепивший, чтоб после я горестней плакал;
Смертному мужу подобных чудес совершать невозможно
Собственным разумом; может лишь бог превращать во мгновенье
Волей своей старика в молодого и юношу в старца;
Был ты сначала старик, неопрятно одетый; теперь же
200 Вижу, что свой ты богам, беспредельного неба владыкам.
Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:
— Нет, Телемак, не чуждайся отца, возвращенного в дом свой;
Так же и бывшему чуду со мною не слишком дивися;
К вам никакой уж другой Одиссей, говорю я, не будет,
2 0 5 Кроме меня, претерпевшего в странствиях много и ныне
Волей богов приведенного в землю отцов через двадцать
Лет. А мое превращение было богини Афины,
Мощной добычницы, дело; возможно ей всё; превращен был
Прежде я в старого нищего ею, потом в молодого,
308
210 Крепкого мужа, носящего чистое платье на теле;
Вечным богам, беспредельного неба владыкам, легко нас,
Смертных людей, наделять и красой, и лицом безобразным.
Так он ответствовав, сел; Телемак в несказанном волненьи
Пламенно обнял отца благородного с громким рыданьем.
215 В сердце тогда им обоим проникло желание плача:
Подняли оба пронзительный вопль сокрушенья; как стонет
Сокол иль крутокогтистый орел, у которых охотник
Выкрал еще некрылатых птенцов из родного гнезда их,
Так, заливаясь слезами, рыдали они и стонали
2 2 0 Громко; и в плаче могло б их застать заходящее солнце,
Если бы вдруг не спросил Телемак, обратясь к Одиссею:
— Как же, отец, на каком корабле ты, какою дорогой
Прибыл в Итаку? Кто были твои корабельщики? В край наш
(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты.
225 Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:
— Все я, мой сын, расскажу, ничего от тебя не скрывая;
Славные гости морей феакийцы меня привезли к вам;
Всех, кто их помощи просит, они по морям провожают.
Спал я, когда мы достигли Итаки, и сонный был ими
2 3 0 На берег вынесен (щедро меня, отпуская в дорогу,
Золотом, медью и платьем богатым они одарили:
Все то, по воле бессмертных, здесь спрятано в гроте глубоком).
Прислан сюда я богиней Афиной затем, чтоб с тобою
Вместе врагов истребление здесь на свободе устроить.
235 Ты же теперь назови женихов и число их скажи мне;
Должно, чтоб ведал я, кто и откуда они, и как много
Там их, дабы, все подробно обдумав рассудком и сердцем,
Мы разрешили, возможно ль двоим, никого не призвавши
В помощь, их всех одолеть, иль другие помощники нужны?
240 Кончил. Ему отвечая, сказал Телемак благородный:
— Слышал я много, отец, о деяньях твоих многославных;
Как ты разумен в совете, какой копьевержец могучий —
Но о несбыточном мне ты теперь говоришь, невозможно
Двум нам со всею толпой женихов многосильных бороться.
2 4 5 Должен ты знать, что числом их не десять, не двадцать; гораздо
Более; всех перечесть их тебе я могу по порядку;
309
Слушай: пришло их с Дулихия острова к нам пятьдесят два.
Знатны все родом они, шесть служителей с ними; с Закинфа
Острова прибыло, двадцать; а с темнолесистого Зама
250 Двадцать четыре: все знатных отцов сыновья; напоследок
К ним мы и двадцать должны из Итаки причесть, при которых
Фемий, певец богоравный, глашатай Медон и проворных
Двое рабов, соблюдать за обедом порядок искусных.
Если с такою толпою бороться одни мы замыслим,.
255 Будет нам мщение горько, возврат твой погибелен будет;
Лучше подумай о том, не найдется ль помощник, который
Мог бы за нас постоять, благосклонно подавши нам руку?
Сыну ответствовал так Одиссей в испытаниях твердый:
— Выслушай то, что скажу, и в уме сохрани, что услышишь:
260 Если б Кронион отец и Паллада великая были
Наши помощники, стали ль тогда б мы приискивать новых?
Кончил. Ему отвечая, сказал Телемак богоравный:
— Подлинно ты мне надежных помощников назвал; высоко,
Правда они в облаках обитают; но оба не нам лишь
2 6 5 Смертным одним, но и вечным богам всемогуществом страшны.
Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:
— Оба они не останутся долго от нас в отдаленьи
В час воздаянья, когда у меня с женихами в жилище
Царском последний Ареев расчет смертоносный начнется.
2 7 0 Завтра поутру, лишь только подымется Эос, ты в город
Прямо пойдешь; там останься в толпе женихов многобуйных.
Позже туда я приду с свинопасом Эвмеем под видом
Старого нищего в рубище бедном. Когда там ругаться
Станут они надо мною в жилище моем, не давай ты
275 Милому сердцу свободы, и что б ни терпел я, хотя бы
За ногу вытащен был из палаты и выброшен в двери,
Или хотя бы в меня чем швырнули — ты будь равнодушен.
Можешь конечно сказать иногда (чтоб унять их буянство)
Кроткое слово; тебя не послушают; будет напрасно
2 8 0 Всё; предназначенный день их погибели близко; терпенье!
Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь;
Я, в ту минуту, когда свой совет мне на сердце положит
Втайне Афина, тебе головою кивну; то заметя,
Все из палаты, какие ни есть там, доспехи Арея
310
285 Вверх отнеси и оставь там, их кучею в угол сложивши;
Если ж, приметив, что нет уж в палате там бывших оружий.
Спросят о них женихи, ты тогда отвечай им: в палате
Дымно; уж сделались вовсе они не такие, какими
Здесь их отец Одиссей, при отбытии в Трою, покинул:
290 Ржавчиной все от огня и от копоти смрадной покрылись.
Мне же и высшую в сердце влагает Зевес осторожность:
Может меж вами от хмеля вражда загореться лихая;
Кровью тогда сватовство и торжественный пир осквернится:
Само собой прилипает к руке роковое железо.
295 Нам же двоим два копья, два меча ты отложишь и с ними
Два из воловьей кожи щита приготовишь, чтоб в руки
Взять их, когда нападенье начнем; женихам же конечно
Ум ослепят всемогущий Зевес и Афина Паллада.
Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:
3 0 0 Если ты вправду мой сын и от крови моей происходишь,
Тайну храни, чтоб никто о моем возвращеньи не сведал
Здесь, ни Лаэрт, мой отец, ни Эвмей свинопас, ни служитель
Царского дома какой, ни сама Пенелопа; мы двое —
Ты лишь да я — наблюдать за рабынями нашими будем;
305 Также и многих рабов испытанью подвергнем, чтоб сведать,
Кто между ими тебя и меня уважает и любит.
Кто, нас забыв, оскорбляет тебя, столь достойного чести.
Так, возражая отцу, отвечал Телемак многославный:
— Сердце мое ты, отец, уповаю я, скоро на самом
3 1 0 Деле узнаешь; и дух мой не слабым найдешь ты конечно.
Думаю только, что опыту всех подвергать бесполезно
Будет для нас; я об этом тебя убеждаю размыслить:
Много истратится времени, если испытывать всех их,
Каждого порознь, начнем мы тогда, как враги беззаботно
3 1 5 Будут твой дом разорять и твое достояние грабить.
Но я желаю и сам, чтоб, подвергнувши опыту женщин,
Мог отличить ты порочных от честных и верных; рабов же
Трудно испытывать всех, одного за другим, на работе
Порознь живущих; то сделаешь после в досужное время,
3 2 0 Если уж подлинно знак ты имел от владыки Зевеса.
Так говорили о многом они, собеседуя сладко,
Тою порой крепкозданный корабль, Телемака носивший
311
В Пилос с дружиной, приблизился к брегу Итаки. Когда же
В пристань глубокую острова судно ввели мореходцы,
325 На берег вздвинуть они поспешили его совокупной
Силой; а слуги проворные, судно совсем разгрузивши,
В Клитиев дом отнесли все подарки царя Менелая.
В царский же дом Одиссеев был вестник пловцами немедля
Послан сказать Пенелопе разумной, что сын, возвратяся,
330 В поле пошел, кораблю же прямою дорогою в город
Плыть повелел (чтоб, о сыне отсутственном в сердце тревожась.
Плакать напрасно о нем перестала царица). Тот вестник
Встретился, путь свой окончить спеша, с свинопасом, который
С вестью подобной к своей госпоже Телемаком был послан.
335 К дому царя многославного оба пришли напоследок.
Вслух перед всеми рабынями вестник сказал Пенелопе:
— Прибыл обратно в Итаку возлюбленный сын твой, царица.
Но свинопас подошел к Пенелопе и на ухо все ей,
Что Телемак повелел рассказать, прошептал осторожно.
340 Кончив рассказ и исполнив свое поручение, царский
Дом он оставил и в поле к свиньям возвратился поспешно.
Но женихи, пораженные, духом уныли; покинув
Залу, они у ограды высокого царского дома
Рядом на каменных гладких скамьях за воротами сели.
345 Так говорить им тогда Эвримах, сын Полибиев, начал:
— Горе нам! дело великое сделал, так смело отправясь
В путь, Телемак; от него мы подобной отваги не ждали.
Должно нам, черный, удобнейший К бегу, корабль изготовив,
В нем мореходных отправить людей, чтоб они убедили
3 5 0 Наших товарищей в город как можно скорей возвратиться.
Кончить еще не успел он, как, с места на пристань взглянувши,
Только что к брегу приставший корабль Амфином усмотрел там;
Спасти и весла на нем убирали пловцы. Обратяся
С радостным смехом к товарищам, так он сказал: не трудитесь
355 Вести своей посылать понапрасну: они возвратились.
Видно их бог надоумил какой, иль увидели сами
Быстро бегущий корабль и настигнуть его не успели.
312
Так он сказал; те, поднявшись, пошли всей толпою на
пристань.
На берег скоро был вздвинут корабль чернобокий пловцами;
3 6 0 Бодрые слуги немедля сгрузили с него всю поклажу;
Сами ж на площади все женихи собрались; но с собою
Там никому восседать не дозволили. Так напоследок,
К ним обратясь, Антиной, сын Эвпейтов надменный, сказал им:
— Горе! бессмертные сами его от беды сохранили!
3 6 5 Каждый там день сторожа на лобзаемых ветром вершинах
Друг подле друга толпою сидели; когда ж заходило
Солнце, мы, берег покинув, всю ночь в корабле быстроходном
По морю плавали взад и вперед до восхода денницы,
Тщетно надеясь, что встретим его и немедля погубим.
3 7 0 Демон тем временем в пристань его проводил невредимо.
Мы же над ним совершить, что замыслили вместе, удобно
Можем и здесь; он от нас не уйдет; но до тех пор, покуда
Жив он, исполнить намеренье наше мы будем не в силах;
Он возмужал и рассудком созрел для совета и дела;
375 Люди ж Итаки не с прежней на нас благосклонностью смотрят.
Должно нам прежде — пока он народа не созвал на помощь —
Кончить, понеже он медлить, как я в том уверен, не станет.
Злобой на нас разразившись, при целом народе он скажет,
Как мы его погубить сговорились и в том не успели;
3 8 0 Тайного нашего замысла верно народ не одобрит;
Могут, озлобясь на наши поступки, и нас из отчизны
Выгнать, и все мы тогда по чужим сторонам разбредемся.
Можем напасть на него мы далеко от города в поле,
Можем близ города выждать его на дороге; тогда нам
385 Все разделить их придется имущество; дом же уступим
Мы Пенелопе и мужу, избранному ею меж нами.
Если же вам не угоден совет мой, и если хотите
Жизнь вы ему сохранить, чтоб отцовским владел достояньем —
То пировать нам попрежнему, в доме его собираясь,
390 Будет нельзя, и уж каждый особо, в свой дом возвратяся,
Свататься станет, подарки свои присылая; она же
Выберет доброго волей того, кто щедрей и приятней.
Так говорил он; сидя неподвижно, внимали другие.
Тут, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный,
395 Низов блистательный сын от Аретовой царственной крови;
313
Злачный Дулихий, пшеницей богатый, покинув, в Итаке
Он отличался от всех женихов и самой Пенелопе
Нравился умною речью, благими лишь мыслями полный.
Так, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный:
400 — Нет! Посягать я на жизнь Телемака, друзья, не желаю;
Царского сына убийство есть страшно безбожное дело;
Прежде богов вопросите, чтоб сведать, какая их воля;
Если Зевесом одобрено будет намеренье наше,
Сам соглашусь я его поразить и других на убийство
405 Вызову; если ж Зевес запретит, мой совет: воздержитесь.
Так он сказал, подтвердили его предложенье другие.
Вставши, все вместе они возвратилися в дом Одиссея;
В дом же вступив, там на стульях они поместилися гладких.
Но Пенелопа разумная, дело иное придумав,
4 1 0 Вышла к своим женихам многобуйным из женских покоев;
Слух к ней достигнул о замысле тайном на жизнь Телемака;
Все благородный глашатай Медон ей открыл; и, поспешно,
Взявши с собой двух служанок, она, божество меж женами,
В ту палату вступив, где ее женихи пировали,
415 Подле столба, потолок там высокий державшего, стала.
Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим.
Речь к Антиною свою обратив, Пенелопа сказала:
— Злой кознодей, Антиной необузданный, словом и делом
Ты из товарищей самый разумнейший — так здесь в Итаке
420 Все утверждают. Но где Же и в чем твой прославленный разум?
Бешеный! что побуждает тебя Телемаку готовить
Смерть и погибель? Зачем ты сирот притесняешь, любезных
Зевсу? Неправ человек, замышляющий ближнему злое.
Иль ты забыл, как отец твой сюда прибежал, устрашенный
4 2 5 Гневом народа, который гоним был за то, что, приставши
К шайке тафийских разбойников, с ними ограбил феспротов,
Наших союзников верных? Его здесь народ порывался
Смерти предать и готов у него был исторгнуть из груди
Сердце, и все, что имел он в Итаке, предать истребленью;
4 3 0 Но Одиссей, за него заступившись, народ успокоил;
Ты ж Одиссеево грабишь богатство, жену Одиссея
Мучишь своим сватовством, Одиссееву сыну готовишь
Смерть. Удержись! говорю и тебе и другим в осторожность.
314
Тут Эвримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:
435 — О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,
Будь беззаботна; зачем ты такой предаешься тревоге?
Не было, нет и не будет из нас никого, кто б помыслил
Руку поднять на убийство любимца богов Телемака.
Нет! и покуда я жив и покуда очами я землю
440 Вижу, тому не бывать, иль — скажу перед всеми, и верно
Сбудется слово мое — обольется убийца своею
Кровью, моим пораженный копьем; Одиссей, не забыл я,
Брал здесь нередко меня на колени и мяса куски мне
Клал на ладонь и вина благовонного выпить давал мне.
445 Вот почему и всех боле людей я люблю Телемака.
Нет! никогда он убийства не должен страшиться, по крайней
Мере от нас, женихов. Но судьбы избежать невозможно.
Так говорил Он, ее утешая, а мыслил иное.
Но Пенелопа, к себе возвратяся, там в светлых покоях
450 Плакала горько о милом своем Одиссее, покуда
Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.
Смерклось, когда к Одиссею и к сыну его возвратился
Старый Эвмей. Он нашел их, готовящих ужин, зарезав
Взятую в стаде свинью годовалую. Прежде однако,
455 Тайно пришед, Одиссея богиня Афина ударом
Трости своей превратила попрежнему в хилого старца.
Рубищем жалким одевши его, чтоб Эвмей благородный
С первого взгляда его не узнал и (сберечь неспособный
Тайну) не бросился в город обрадовать вестью царицу.
460 Встретив его на пороге, сказал Телемак: наконец, ты,
Честный Эвмей, возвратился? Скажи же, что видел, что слышал?
В город обратно пришли ль наконец женихи из засады?
Или еще там сидят и меня стерегут на дороге?
Так, отвечая, сказал Телемаку Эвмей благородный:
465 — Сведать о них и расспрашивать мне не входило и в мысли;
В городе я об одном лишь заботился: как бы скорее
Данное мне порученье исполнить и к вам возвратиться.
Шедши ж туда, я с гонцом, от ходивших с тобой мореходцев
Посланным, встретился — первый он все объявил Пенелопе;
4 7 0 Только одно расскажу я, что видел своими глазами:
315
К городу близко уже, на вершине Эрмейского холма
Был я, когда быстролетный, в глубокую нашу входящий
Пристань, корабль усмотрел; я приметил, что было в нем мне
Ратных; щитами, двуострыми копьями ярко блистал он;
475 Это они, я подумал; но правда ли? Знать мне не можно.
Так он сказал. Телемакова сила святая блеснула
Легкой улыбкою в очи отцу, неприметно Эвмею.
Кончив работу и пищу состряпав, они с свинопасом
Сели за стол, и порадовал душу им ужин; когда же
480 Был удовольствован голод их сладкой едою, о ложе
Каждый подумал; и сна благодать ниспослали им боги.

КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Беседа Одиссея с Пенелопой. Омовение ног

Все разошлися; один Одиссей в опустевшей палате
Смерть замышлять женихам совокупно с Афиной остался.
С ним Телемак; и сказал он, к нему обратяся: мой милый
Сын, наперед надлежит все оружия вынесть отсюда.
5 Если ж, приметив, что нет уж в палате, как прежде, оружий,
Спросят о них женихи, ты тогда отвечай им: в палате
Дымно; уж сделались вовсе они не такие, какими
Здесь их отец Одиссей, при отбытии в Трою, покинул:
Ржавчиной все от огня и от копоти смрадной покрылись.
10 Также и высшую в сердце вложил мне Зевес осторожность:
Может меж вами от хмеля вражда загореться лихая:
Кровью тогда сватовство и торжественный пир осквернится —
Само собой прилипает к руке роковое железо.
Так он сказал. Телемак, повинуясь родителя воле,
15 Кликнул старушку, усердную няню свою Эвриклею:
— Няня, сказал он, смотри, чтоб служанки сюда не входили
Прежде, покуда наверх не отнес я отцовых оружий;
Здесь без присмотра они; все испорчены дымом; отца же
Нет. Я доныне ребенок бессмысленный был, но теперь я
20 Знаю, что должно отнесть их туда, где не может их портить
Копоть. Сказал. Эвриклея старушка ему отвечала:
— Дельно! Пора, мой прекрасный, за разум приняться и дома
Быть господином, и знать обходиться с отцовым богатством.
Кто же, когда покидать не велишь ты служанкам их горниц,
25 Факелом будет зажженным тебе здесь светить за работой?
353
Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:
— Этот старик; не трудяся, никто, и хотя б он чужой был,
В доме моем, получая наш корм, оставаться не должен.
Кончил. Не мимо ушей Эвриклей его пролетело
30 Слово. Все двери тех горниц, где жили служанки, замкнула
Тотчас она. Одиссей с Телемаком тогда принялися
Медные с гребнями шлемы, с горбами щиты, с остриями
Длинными копья наверх выносить; и Афина Паллада
Им невидимо, держа золотую лампаду, светила.
35 Тем изумленный, сказал Телемак Одиссею: родитель,
В наших очах происходит великое, думаю, чудо;
Гладкие стены палаты, сосновые средние брусья,
Все потолка перекладины, все здесь колонны так ясно
Видны глазам, так блистают, как будто б пожар был кругом их.
40 Видно, здесь кто из богов олимпийских присутствует тайно.
Так он спросил; отвечая, сказал Одиссей хитроумный
Сыну: молчи, ни о чем не расспрашивай, бойся и мыслить:
Боги, владыки Олимпа, такой уж имеют обычай.
Время тебе на покой удалиться, а я здесь останусь;
45 Видеть хочу поведенье служанок; хочу в Пенелопе
Сердце встревожить, чтоб, плача, меня обо всем расспросила.
Так он сказал. Телемак из палаты немедленно вышел;
Факел зажженный неся, он пошел в тот покой почивальный.
Где по ночам миротворному сну предавался обычно,
50 В спальню пришедши, он лег и заснул в ожиданьи денницы
Тою порою один Одиссей в опустевшей палате
Смерть замышлять женихам совокупно с Палладой остался.
Вышла разумная тут из покоев своих Пенелопа,
Светлым лицом с золотой Афродитой, с младой Артемидой.
55 Сходная. Сесть ей к огню пододвинули стул, из слоновой
Кости точеный, с оправой серебряной, чудной работы
Икмалиона (для ног и скамейку приделал художник
К дивному стулу). Он мягко широкой покрыт был овчиной
Многоразумная села на стул Пенелопа. Вступивши
60 С ней белорукие царского дома служанки в палату,
Начали все убирать там столы с недоеденным хлебом,
354
Кубки и множество чаш, из которых надменные гости
Пили; и выбросив на пол золу из жаровен, наклали
Новых поленьев туда, чтоб нагрелась палата, и был в ней
65 Свет. А Меланто опять привязалась ругать Одиссея:
— Здесь ты еще, неотвязный? Не хочешь и ночью покоя
Дать нам, бродя здесь, как степь, чтоб подметить, что в доме
служанки
Делают. Вон! говорю я тебе, побродяга; наелся
Здесь ты довольно! Уйди, иль швырну я в тебя головнею.
70 Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей хитроумный:
— Что ж так неистово ты на меня, сумасбродная, злишься?
Или противно тебе, что в грязи я, что, в рубище бедном
По миру ходя, прошу подаянья? Что ж делать? Я нищий.
Жребий такой уж нам всем безотрадно бродящим скитальцам
75 В прежние дни я и сам меж людьми не совсем бесприютно
Жил; и богатоустроенным домом владел, и доступен
Всякому страннику был, и охотно давал неимущим;
Много имел я невольников, много всего; чем роскошно
Люди живут, и за что величает их свет богачами.
80 Все уничтожил Кронион — так было ему то угодно.
Ты, безрассудная, так же (кто знает как скоро!) утратишь
Всю красоту молодую, которою так здесь гордишься;
Станешь тогда ты противна своей госпоже; да и может
Сам Одиссей возвратиться — надежда не вовсе пропала;
85 Если же он и погиб и возврата лишен, то еще здесь
Сын Одиссеев, младой Телемак, Аполлонов питомец,
Здравствует; знает он все поведенье служанок домашних,
Скрыться не может ничто от него; он из детства уж вышел.
Так он сказал. Пенелопа, услышав разумное слово,
90 Речь обратила свою раздраженная к дерзкой служанке:
— Ты, как собака, бесстыдница, злишься: меня ж не обманешь:
Знаю твое поведенье; за все головою заплатишь.
Разве не слышала ты, как сюда пригласить я велела
Этого странника, мысля, что может сказать мне какую
95 Весть о супруге моем, о котором давно так я плачу?
Тут, обратясь к Эвриноме, сказала она: Эвринома,
Стул пододвинь поскорее, покрытый овчиною мягкой;
355
Должно, чтоб здесь иноземец покойно сидел и свои нам
Все рассказал приключенья и мне отвечал на вопросы.
100 Так говорила она. Эвринома немедленно гладкий
Стул принесла и покрыла его густошерстной овчиной;
Сесть приглашен был на стул Одиссей богоравный женою.
Так, обратяся к нему, начала говорить Пенелопа:
— Странник, сначала тебя я сама вопрошу, отвечай мне:
105 Кто ты, мой добрый старик? Кто отец твой? Кто мать?
Где родился?
Так, отвечая, сказал Одиссей, в испытаниях твердый:
— О царица, повсюду и все на земле беспредельной
Люди тебя превозносят, ты славой до неба достигла;
Ты уподобиться можешь царю беспорочному; страха
1 1 0 Божия полный, и многих людей повелитель могучий,
Правду творит он; в его областях изобильно родится
Рожь и ячмень и пшено, тяготеют плодами деревья,
Множится скот на полях, и кипят многорыбием воды;
Праведно властвует он, и его благоденствуют люди.
1 1 5 Ты же, царица, меня вопрошай обо всем; не касайся
Только отчизны моей и семьи и семейного дома:
Горе мне душу глубоко проникнет, когда говорить здесь
Буду, о них вспоминая; страдал я не мало. В чужом же
Доме, в беседе с людьми предаваться слезам неприлично.
1 2 0 Слезы напрасны: бедам не приносят они исцеленья.
Может притом и на мысли притти здесь рабыням, сама ты
Можешь подумать, что слезы от хмеля мои происходят.
Так Одиссею, ему отвечая, сказала царица:
— Странник, мою красоту я утратила волей бессмертных
125 С самых тех пор, как пошли в кораблях чернобоких ахейцы
В Трою, и с ними пошел мой супруг, Одиссей богоравный.
Если б он жизни моей покровителем был, возвратяся
В дом, несказанно была б я тогда и славна и прекрасна;
Ныне ж в печали я вяну; враждует злой демон со мною.
1 3 0 Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,
Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,
Первые люди утесистой, солнечносветлой Итаки
Нудят упорно ко браку меня, и наш дом разоряют;
356
Мне ж не по сердцу никто; ни просящий защиты, ни странник,
135 Ниже глашатай, служитель народа; один есть, желанный
Мной — Одиссей, лишь его неотступное требует сердце.
Те же твердят непрестанно о браке; прибегнуть к обману
Я попыталась однажды; и демон меня надоумил
Стан превеликий поставить в покоях моих; начала я
1 4 0 Тонкоширокую ткань и, собрав женихов, им сказала:
— Юноши, ныне мои женихи — поелику на свете
Нет Одиссея — отложим наш брак до поры той, как будет
Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;
Старцу Лаэрту покров гробовой приготовить хочу я
145 Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти
Парками отдан, дабы не посмели ахейские жены
Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребен без покрова
Так я сказала. Они покорились мне мужеским сердцем.
Целый я день за тканьем проводила; а ночью, зажегши
1 5 0 Факел, сама все, натканное днем, распускала. Три года
Длилася хитрость удачно, и я убеждать их умела.
Но когда, обращеньем времен приведенный, четвертый
Год совершился, промчалися месяцы, дни пролетели —
Все им открыла одна из служанок, лихая собака;
155 Сами они тут застали меня за распущенной тканью:
Так и была приневолена ими я труд мой окончить.
Способа нет уж теперь избежать мне от гнусного брака;
Хитрости новой на ум не приходит; меня все родные
Нудят к замужству; и сын огорчается, видя, как дом наш
160 Грабят; а он уж созрел и теперь за хозяйством способен
Сам наблюдать, и к нему уваженье Зевес пробуждает
В людях. Скажи ж откровенно мне, кто ты? Уж, верно,
не отросль
Славного в древности дуба, не камень от груди утеса.
Ей возражая, ответствовал так Одиссей богоравный:
1 6 5 — О многоумная старца Икария дочь Пенелопа,
Вижу, что ты о породе моей неотступно желаешь
Сведать. Я все расскажу, хоть печаль и усилит рассказ мой
В сердце моем. Так бывает со всяким, кто долго в разлуке
С милой семьей, сокрушенный как я, меж людей земнородных
1 7 0 Странствует, их посещая обители, сам бесприютный.
Но отвечать на вопросы твои я с охотою буду.
357
Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
Там девяносто они городов населяют великих.
175 Разные слышатся там языки: там находишь ахеян,
С первоплеменной породой воинственных критян; кидоны
Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов,
В городе Гноссе живущих. Едва девяти лет достигнув,
Там уж царем был Минос, собеседник Крониона мудрый,
1 8 0 Дед мой, родитель великого Девкалиона, который
Идоменея родил и меня. В корабле крутоносом
Идоменей, многославный мой брат, в отдаленную Трою
Поплыл с Атридом; мое ж знаменитое имя Антон;
После него родился я; он старший и властью сильнейший.
185 В Крите гостил Одиссей; и он мною, как гость, одарен был.
В Крит же его занесло буреносною силою ветра:
В Трою плывя и у мыса Малеи застигнутый бурей,
В устье Амизия ввел он свой быстрый корабль и в опасной
Пристани стал близ скалы Элефийской, богами спасенный.
1 9 0 К Идоменею он в город пришел, утверждая, что гостем
Был он царю, что его почитал и любил несказанно.
Но уж дней десять прошло иль одиннадцать с тех пор,
как поплыл
Царь в кораблях крутоносых в троянскую землю. Я принял
Вместо царя во дворце Одиссея, и мной угощен был
1 9 5 Он дружелюбно с великою роскошью; было запасов
Много у нас; и сопутники все Одиссеевы хлебом,
Собранным с мира, и огненноцветным вином, и прекрасным
Мясом быков угощаемы досыта были; двенадцать
Дней провели богоравные люди ахейские с нами:
2 0 0 В море итти не пустил их Борей, бушевавший с такою
Силой, что было нельзя на ногах устоять и на суше;
Демон его разъярил; на тринадцатый день он утихнул.
В море пустились они. — Так неправду за чистую правду
Он выдавал им. И слезы из глаз их лилися; так тает
2 0 5 Снег на вершинах высоких, заоблачных гор, теплоносным
Эвром согретый и прежде туда нанесенный Зефиром —
Им же растаенным реки полнеют и льются быстрее —
Так по щекам Пенелопы прекрасным струею лилися
Слезы печали о милом, пред нею сидевшем супруге
210 Он же, глубоко проникнутый горьким ее сокрушеньем
358
(Очи свои, как железо иль рог неподвижные, крепко
В темных ресницах сковав, и в нее их вперив, не мигая).
Воли слезам не давал. И, насытяся горестным плачем,
215 — Странник, я способ имею, тебя испытанью подвергнув,
Выведать, подлинно ль ты Одиссея и спутников, бывших
С ним, угощал там в палатах царя, как теперь уверяешь.
Можешь -ли мне описать ты, какое в то время носил он
Платье, каков он был видом, и кто с ним сопутники были?
2 2 0 Ей отвечая, сказал Одиссей, в испытаниях твердый:
— Трудно ответствовать мне на вопрос твой, царица;
уж много
Времени с этой поры протекло, и тому уж двадцатый
Год, как мою посетивши отчизну, супруг твой пустился
В море; но то, что осталося в памяти, вам расскажу я:
225 В мантию был шерстяную, пурпурного цвета, двойную,
Он облечен; золотою прекрасной с двойными крючками
Бляхой держалася мантия; мастер на бляхе искусно
Грозного пса и в могучих когтях у него молодую
Лань изваял; как живая, она трепетала; и страшно
230 Пес на нее разъяренный глядел, и, из лап порываясь
Выдраться, билась ногами она: в изумленье та бляха
Всех приводила. Хитон, я приметил, носил он из чудной
Ткани, как пленка, с головки сушеного снятая лука,
Тонкой, а светлой, как яркое солнце; все женщины, видя
235 Эту чудесную ткань, удивлялися ей несказанно.
Я же — заметь ты — не ведаю, где. он такую одежду
Взял? Надевал ли уж дома ее до отбытия в Трою?
В дар ли ее получил от кого из своих при отъезде?
Взял ли в подарок прощальный, как гость? Одиссея любили
240 Многие люди; сравниться же мало могло с ним ахеян.
Меч медноострый, двойную пурпурную мантию, с тонким,
Сшитым по мерке хитоном ему подарив на прощаньи,
С почестью в путь проводил я его в корабле крепкозданном.
С ним находился глашатай; немного постаре годами
245 Был он; его и теперь описать вам могу я: горбатый,
Смуглый, курчавые волосы, черная кожа на теле;
Звали его Эврибатом; его всех товарищей боле
Чтил Одиссей, поелику он ведал, сколь был он разумен.
359
Так говорил он. Усилилось горе в душе Пенелопы:
250 Все Одиссесвы признаки ей описал он подробно.
Горестным плачем о милом далеком супруге насытясь,
Так напоследок опять начала говорить Пенелопа:
— Странник, до сих пор одно сожаленье к тебе я имела —
Будешь отныне у нас ты любим и почтен несказанно.
255 Платье, которое мне описал ты, сама я сложила
В складки, достав из ларца, и ему подала, золотою
Бляхой украсив. И мне уж его никогда здесь не встретить
В доме семейном, в отечестве милом! Зачем он, зачем он
Нас покидал! Неприязненный демон его с кораблями
260 В море увел, к роковым к несказанным стенам Илиона
Ей возражая, ответствовал так Одиссей богоравный:
— О многоумная старца Икария дочь Пенелопа,
Нежной своей красоты не губи сокрушеньем; не сетуй
Так безутешно о милом супруге. Тебя укорять я
265 В этом не буду: нельзя не крушиться жене об утрате
Сердцем избранного мужа, с которым в любви родились ей
Дети; красой же богам Одиссей, говорят, был подобен.
Ты успокойся однако и выслушай то, что скажу я:
Правду одну я скажу, ничего от тебя не скрывая,
2 7 0 Все объявив, что узнал о прибытии к вам Одиссея
В области тучной феспротов, от здешних брегов недалекой.
Жив он; и много везет на своем корабле к вам сокровищ.
Собранных им от различных народов; но спутников верных
Всех он утратил; его крутобокий корабль, виноцветным
2 7 5 Морем от знойной Тринакрии плывший, Зевес и блестящий
Гелиос громом разбили своим за пожранье священных,
Солнцу любезных быков — все погибли в волнах святотатцы
Он же, схвативший оторванный киль корабля, был на остров
Выброшен, где обитают родные богам феакийцы;
2 8 0 Почесть ему оказали они, как бессмертному богу:
Щедро его одарили и даже сюда безопасно
Сами хотели его проводить. И давно б уж в Итаке
Был он; но, здраво размысливши, он убедился, что прежде
Разные земли ему для скопленья богатств надлежало
2 8 5 Видеть. Никто из людей земнородных не мог с ним сравниться
В знании выгод своих и в расчетливом тонком рассудке —
Так говорил мне о нем царь Федон благодушный, который
360
После, бессмертным богам совершив возлиянье, поклялся
Мне, что и быстрый корабль уж устроен, и собраны люди
290 В милую землю отцов проводить Одиссея; меня же
Он наперед отослал, поелику корабль приготовлен
Был для феспротов, в Дулихий, обильный пшеницею, шедших;
Мне и богатство, какое скопил Одиссей, показал он.
Даже и внукам в десятом колене достанется много —
295 Столько добра им оставлено было царю в сохраненье.
Сам же, сказали, пошел он в Додону затем, чтоб оракул
Темно-сенистого Диева дуба его научил там,
Как по отсутствии долгом, в отчизну, в желаннную землю
Милой Итаки ему возвратиться удобнее будет.
300 Жив он, ты видишь сама; и конечно здесь явится скоро;
Верно, теперь и от милых своих и от родины светлой
Он недалеко; могу подтвердить то и клятвой великой;
Зевсом, метателем грома, отцом и владыкой бессмертных.
Также святым очагом Одиссеева дома клянуся
3 0 5 Вам, что наверно и скоро исполнится то, что сказал я.
Прежде, чем солнце окончит свой круг, Одиссей возвратится;
Прежде, чем месяц наставший сменен наступающим будет,
Вступит он в дом свой. Ему отвечая, сказала царица:
— Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,
310 Будешь от нас угощен ты, как друг, и дарами осыпан
Столь изобильно, что счастью такому все будут дивиться.
Мне же не то предвещает мое сокрушенное сердце;
Нет! и сюда Одиссей не придет, и тебя не отправим
В путь мы отсюда: недобрые люди здесь властвуют в доме;
3 1 5 Здесь никого не найдется такого, каков Одиссей был,
Странников всех угощавший и всем на прощаньи даривший
Много. Теперь вы, рабыни, омойте его и постелю,
Мантией теплой покрытую, здесь приготовьте, чтоб мог он
Спать, не озябнув, до первых лучей златотронной денницы.
3 2 0 Завтра ж поутру его вы, в купальне омывши, елеем
Чистым натрите, дабы он, опрятный, за стол с Телемаком
Сел и с гостями обедал. И горе тому, кто обидеть
Вновь покусится его непристойно; ему никакого
Места вперед здесь не будет, хотя б он и сильно озлился.
3 2 5 Иначе, странник, поверишь ли ты, чтоб хоть мало от прочих
Жен я возвышенным духом и светлым умом отличалась,
Если я грязным тебя и нечисто одетым за стол наш
361
Сесть допущу? Не надолго нам жизнь достается на свете;
Кто здесь и сам без любви и в поступках любви не являет,
330 Гот ненавистен, пока на земле он живет, и желают
Зла ему люди; от них поносим он нещадно и мертвый;
Кто ж, беспорочный душой, и в поступках своих беспорочен —
Имя его, с похвалой по земле разносимое, славят
Все племена и народы, все добрым его величают.
335 Ей возражая, ответствовал так Одиссей богоравный:
— О многоумная старца Икария дочь Пенелопа,
Теплая мантия мне и роскошное ложе противны
С тех пор, как Крита широкого снегом покрытые горы,
В длинновесельном плывя корабле, из очей потерял я.
340 Дай мне здесь спать, как давно уж привык я, на жесткой
постеле.
Много, много ночей провалялся в бессоннице тяжкой
Я, ожидая пришествия златопрестольной денницы;
Так же и ног омовение мне не по сердцу; по крайней
Мере к моим прикоснуться ногам ни одной не позволю
3 4 5 Я из рабынь молодых, в Одиссеевом доме служащих.
Нет ли старушки, любящей заботливо службу и много
В жизни, как сам я, и зла и добра испытавшей? Охотно
Ей прикоснуться к моим с омовеньем ногам я дозволю.
Так Одиссею, ему отвечая, сказала царица:
350 — Странник, немало до сих пор гостей к нам из ближних,
из дальних
Стран приходило — умней же тебя никого не случалось
Встретить мне; речи твои все весьма рассудительны. Есть здесь
В доме старушка, советница умная, полная добрых
Мыслей; за ним злополучным ходила она; он был ею
355 Выкормлен, ею в минуту рождения на руки принят.
Ей, хоть она и слаба, о тебе поручу я заботу;
Встань, Эвриклея, моя дорогая разумница, вымой
Ноги ему, твоего господина ровеснику; с ним же.
Может быть, сходен и видом уж стал Одиссей, изнуренный
360 Жизнию трудной: в несчастии люди стареются скоро.
Так говорила она; Эвриклея закрыла руками
Очи, но слезы пробились сквозь пальцы; она возопила:
— Свет мой, дитя мое милое! где ты? За что же Кронион
362
Так на него, столь покорного воле богов, негодует?
365 Кто ж из людей перед громоигрателем Зевсом такие
Тучные бедра быков сожигал, и ему экатомбы
Так приносил изобильно, моля, чтоб он светлую старость
Дал ему дома провесть, расцветающим радуясь сыном?
Были напрасны молитвы; навеки утратил возврат он.
3 7 0 Горе! Быть может теперь, никому не родной, на чужбине,
Где-нибудь, впущенный в дом богача, он от глупых служанок
Встречен такой же там бранью, какой был от этих собак ты,
Странник, обижен; за то и не хочешь им дерзким позволить
Ноги омыть у тебя. То однако порядком исполнить
375 Мне повелела моя госпожа Пенелопа. Охотно
Сделаю все, и не волю одну госпожи исполняя.
Нет! для тебя самого. Несказанно мою ты волнуешь
Душу. Послушай, я выскажу мысли мои откровенно:
Странников бедных немало в наш дом приходило; но сердце
3 8 0 Мне говорит, что из них ни один (с удивленьем смотрю я)
Не был так голосом, ростом, ногами, как ты, с Одиссеем
Сходен. Сказала. Ей так отвечал Одиссей хитроумный:
— Правда, старушка, и сам от людей я, которым обоих
Нас повстречать удавалось, слыхал, что во многом друг
с другом
385 Мы удивительно сходны, как то мне и ты говоришь здесь.
Так отвечал он. Сияющий таз, для мытья ей служивший
Ног, принесла Эвриклея; и, свежей водою две трети
Таза наполнив, ее долила кипятком. Одиссей же
Сел к очагу; но лицом обернулся он к тени, понеже
3 9 0 Думал, что, за ногу взявши его, Эвриклея знакомый
Может увидеть рубец, и тогда вся откроется разом
Тайна. Но только она подошла к господину, рубец ей
Бросился прямо в глаза. Разъяренного вепря клыком он
Ранен был в ногу тогда, как пришел посетить на Парнассе
3 9 5 Автоликона, по матери деда (с его сыновьями),
Славного хитрым притворством и клятв нарушением — Эрмий
Тем дарованьем, его наградил, поелику он много
Бедр от овец и от коз приносил благосклонному богу.
Автоликон, посетив плодоносную землю Итаки,
400 Новорожденного сына у дочери милой нашел там.
369
Выждав, когда он окончит свой ужин, ему на колена
Внука пришла положить Эвриклея. Она тут сказала:
— Автоликон, богоданному внуку ты выдумать должен
Имя, какое угодно тебе самому: ты усердно
4 0 5 Зевса о внуке молил. То приняв предложенье, сказал он
Зятю и дочери: вашему сыну готово уж имя;
Вас посетить собирался, я рассержен несказанно
Многими был из людей, населяющих тучную землю;
Пусть назовется мой внук Одиссеем; то значит: сердитый.
4 1 0 Если ж когда он, достигнувши мужеских лет, пожелает
Дедовский дом посетить на Парнассе, где наша обитель,
Будет он мной угощен и с богатым отпущен подарком.
Внук возмужал и пришел за подарком обещанным к деду
Автоликон с сыновьями своими его благосклонно
415 Встретил руки пожиманьем и сладколаскательным словом;
Бабка ж его Амфитея в слезах у него целовала
Очи и руки и голову, громко рыдая. Богатый
Пир приказал сыновьям многославным своим приготовить
Автоликон. И они, исполняя родителя волю,
4 2 0 Тотчас пригнать повелели быка пятилетнего с поля;
Голову снявши с быка и его распластавши на части,
Мясо они разрубили, и части, взоткнув их на вертел,
Начали жарить; изжарив же, их разнесли по порядку.
Сидя они за обедом, весь день до вечернего мрака
4 2 5 Ели прекрасное мясо и сладким вином утешались.
Солнце тем временем село и ночь наступила; о ложе
Каждый подумал, и сна благодать ниспослали им боги.
Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос
Автоликоновы все сыновья, на охоту собравшись,
430 Скликали быстрых собак. Сын Лаэртов отправился с ними.
Долго они по крутому, покрытому лесом, Парнассу
Шли; напоследок достигли глубоких, ветристых ущелий;
Гелиос только что начал поля озарять, подымаясь
Тихо с глубоких, лиющихся медленно вод, Океана;
435 В дикую дебрь углубились охотники все; перед ними,
След открывая, бежали собаки; с собаками вместе
Автоликоновы дети и сын многославный Лаэртов
Быстро бежали, имея в руках длиннотенные копья.
364
Страшноогромный кабан там скрывался, в кустах закопавшись
4 4 0 Диких; в тенистую глубь их проникнуть не мог ни холодный,
Сыростью дышащий ветер, ни Гелиос, знойно блестящий;
Даже и дождь не пронзал их ветвистого свода —, так густо
Были они сплетены; и скопилось там много опадших
Листьев. Когда же приблизился шум от собак и от ловчих,
4 4 5 Быстро бежавших, кабан им навстречу из дикого лога
Прянул; щетину встопорщив, ужасно сверкая глазами,
Он заступил им дорогу; и первый, к нему подбежавший,
Был Одиссей. Он копье длинноострое поднял, готовый
Зверя пронзить; но успел Одиссею поранить колено
4 5 0 Острым клыком разъяренный кабан; и он выхватил много
Мяса, нагрянувши бешено с боку, но кость уцелела.
В правое зверю плечо боевое копье сын Лаэртов
Сильно всадил; и плечо проколов, острием на другой бок
Вышло копье; повалился кабан, и душа отлетела.
4 5 5 Автоликоновы дети убитого зверя велели
Должным порядком убрать и потом Одиссееву рану
Перевязали заботливо; кровь же. бежавшую сильно,
Заговорили. И все напоследок к отцу возвратились.
Автоликон и его сыновья Одиссея, от раны
4 6 0 Дав исцелиться ему, и его одаривши богато.
Сердцем веселого, сами веселые, с миром послали
В землю Итаки; отец и разумная мать несказанно
Были его возвращению рады; они расспросили
Сына подробно о ране, и он рассказал по порядку,
4 6 5 Как, на Парнассе ловитвой зверей веселясь с сыновьями
Автоликона, он вепрем клычистым был ранен в колено.
Эту-то рану узнала старушка, ощупав руками
Ногу; отдернула руки она в изумленьи; упала
В таз, опустившись, нога; от удара ее зазвенела
4 7 0 Медь, покачнулся водою наполненный таз, пролилася
На пол вода. И веселье и горе проникли старушку.
Очи от слез затуманились, ей не покорствовал голос.
Сжав Одиссею рукой подбородок, она возгласила:
— Ты Одиссей! ты мое золотое дитя! и тебя я
4 7 5 Прежде, пока не ощупала этой ноги, не узнала!
365
Кончив, она на свою госпожу обратила поспешно
Взоры, чтоб ей возвестить возвращение милого мужа.
Та ж не могла ничего, обратяся глазами в другую
Сторону, видеть: Паллада ее овладела вниманьем.
4 8 0 Но Одиссей, ухвативши одною рукою за горло
Няню свою, а другою ее подойти приневолив
Ближе к нему, прошептал ей: ни слова! меня ты погубишь!
Я Одиссей; ты вскормила меня; претерпевши немало,
Волей богов возвратился я в землю отцов через двадцать
4 8 5 Лет. Но — уж если твои для узкания тайны открылись
Очи — молчи! И чтоб в доме никто обо мне не проведал!
Иначе слушай — и то, что услышишь, исполнится верно —
Если мне Дий истребить женихов многобуйных поможет,
Здесь и тебя я щадить, хоть тобой и воспитан, не стану
490 В час тот, когда над рабынями строгий мой суд совершится.
Сыну Лаэртову, так отвечая, сказала старушка:
— Странное слово из уст у тебя, Одиссей, излетело;
Ведаешь сам ты, как сердцем тверда я, как волей упорна:
Все сохраню, постоянней, чем камень, целей, чем железо;
4 9 5 Выслушай, друг, мой совет и заметь про себя, что услышишь.
Если Зевес истребить женихов многобуйных поможет,
Всех назову я рабынь, обитающих здесь, чтоб меж ними
Мог отличить ты худых и порочных от добрых и честных.
Ей возражая, ответствовал так Одиссей хитроумный:
500 — Нет, Эвриклея, их мне называть не трудись понапрасну;
Сам все увижу и буду уметь все подробно разведать.
Только молчи. Произволу богов предадим остальное.
Так говорил Одиссей. И поспешно пошла Эвриклея
Теплой воды принести, поелику вся прежняя на пол
505 Вылилась. Вымыв и чистым елеем умасливши ноги,
Снова скамейку свою Одиссей пододвинул к жаровне;
Сев к ней, чтоб греться, рубец свой отрепьями рубища
скрыл он.
Умная так, обратяся к нему, Пенелопа сказала:
— Странник, сначала сама я тебя вопрошу, отвечай мне.
510 Скоро наступит пора насладиться покоем; и счастлив
Тот, на кого и печального сон миротворный слетает.
366
Мне ж несказанное горе послал неприязненный демон;
Днем, сокрушаясь и сетуя, душу свою подкрепляю
Я рукодельем, хозяйством, присмотром за делом служанок;
515 Ночью ж, когда все утихнет, и все вкруг меня, погрузившим.
Сладостно в сон, отдыхают беспечно, одна я, тревогой
Мучась, в бессонице тяжкой сижу на постеле и плачу.
Плачет Аида, Пандарова дочь бледноликая, плачет;
Звонкую песню она заунывно с началом весенних
520 Дней благовонных поет, одиноко таясь под густыми
Сенями рощи, и жалобно льется рыдающий голос;
Плача, Итилоса милого, сына Цетосова, медью
Острой нечаянно ею сраженного, мать поминает.
Так, сокрушенная, плачу и я и не знаю, что выбрать —
525 С сыном ли милым остаться, смотря за хозяйством, за светлым
Домом его, за работой служанок, за всем достояньем.
Честь Одиссеева ложа храня и молву уважая?
Иль наконец предпочесть из ахейцев того, кто усердней
Брака желает со мной и щедрее дары мне приносит?
5 3 0 Сын же, покуда он отроком был неразумным, расстаться
С матерью нежной не мог, и супружеский дом мне покинуть
Сам запрещал; но теперь он, уж мужеской силы достигнув,
Требует сам от меня, чтоб из дома я вышла немедля;
Он огорчается, видя, как наше имущество грабят,
535 Ты же послушай: я видела сон; мне его растолкуй ты;
Двадцать гусей у меня есть домашних; кормлю их пшеницей.
Видеть люблю, как они, на воде, полоскаясь, играют.
Снилося мне, что, с горы прилетевший, орел крутоносый.
Шею свернув им, их всех заклевал, что в пространной столовой
540 Мертвые были они на полу все разбросаны; сам же
В небо умчался орел. И во сне я стонала, и горько
Плакала; вместе со мною и много прекрасных ахейских
Жен о гусях, умерщвленных могучим орлом, сокрушалось.
Он же, назад прилетев и спустясь на высокую кровлю
545 Царского дома, сказал человеческим голосом внятно:
— Старца Икария умная дочь, не крушись, Пенелопа.
Видишь не сон мимолетный, событие верное видишь;
Гуси — твои женихи, а орел, их убить прилетавший
Грозною птицей, не птица, а я Одиссей твой, богами
550 Ныне тебе возвращенный твоим женихам на погибель.
Так он сказал мне, и в это мгновенье мой сон прекратился;
367
Я осмотрелась кругом; на дворе, я увидела, гуси
Все налицо; и, толпяся к корыту, клюют там пшеницу
Умной супруге своей отвечал Одиссей богоравный:
5 5 5 — Сон, государыня, твой толковать бесполезно: он ясен
Сам по себе; сокровенного нет в нем значенья; и если
Сам Одиссей предсказал женихам их погибель — погибнут
Все; ни один не уйдет от судьбы и от мстительной Керы,
Так отвечая, сказала царица Лаэртову сыну:
560 — Странник, конечно, бывают и темные сны, из которых
Смысла нельзя нам извлечь; и не всякой сбывается сон наш.
Создано двое ворот для вступления снам бестелесным
В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой;
Сны, проходящие к нам воротами из кости слоновой,
565 Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен;
Те же, которые в мир роговыми воротами входят,
Верны; сбываются все приносимые ими виденья.
Но не из этих ворот мой чудесный, я думаю, вышел
Сон — сколь ни радостно было бы то для меня и для сына.
5 7 0 Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:
Завтра наступит он, день ненавистный, в который покинуть
Дом Одиссеев принудят меня; предложить им стрелянье
Из лука в кольца хочу я: супруг Одиссей здесь двенадцать
С кольцами ставил бывало жердей, и те жерди не близко
5 7 5 Ставил одну от другой, и стрелой он пронизывал кольца
Все. Ту игру женихам предложить я теперь замышляю;
Тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий
Лук, чья стрела пролетит через все (их не тронув) двенадцать
Колец, я с тем удалюся из этого милого дома,
5 8 0 Дома семейного, светлого, многобогатого, где я
Счастье нашла, о котором и сонная буду крушиться.
Ей возражая, ответствовал так Одиссей богоравный:
— О многоумная старца Икария дочь Пенелопа,
Этой игры, мой совет, не должна ты откладывать. Верь мне,
585 В доме своем Одиссей многохитростный явится прежде,
Нежели кто между ими, рукою ощупавши гладкий
Лук, тетивою натянет его и сквозь кольца прострелит.
368
Так, отвечая, сказала царица Лаэртову сыну!
— Если 6 ты, странник, со мною всю ночь согласился в палате
5 9 0 Этой сидеть и меня веселить разговором, на ум бы
Сон не пришел мне: но вовсе без сна оставаться нам слабым
Смертным не должно. Здесь всем нам, землей многодарной
кормимым,
Боги бессмертные меру, особую каждому, дали.
Время однако наверх мне уйти, чтоб лежать одиноко
595 Там на постеле, печалью перестланной, горьким потоком
Слез обливаемой с самых тех пор. как супруг мой отсюда
Морем пошел к роковым, к несказанным стенам Илиона.
Там отдохну я, а ты ночевать, иноземец, останься
Здесь; и ложись на постелю иль на пол, как сам пожелаешь.
600 Так Пенелопа сказавши, пошла по ступеням высоким
Вверх — не одна, все рабыни за нею пошли; и, в покое
Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок
Плакала горько она о своем Одиссее, покуда
Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.

КНИГА ДВАДЦАТАЯ

Перед умерщвлением женихов

Тут приготовил в сенях для себя Одиссей богоравный
Ложе из кожи воловьей, еще недубленой; покрывши
Кожу овчинами многих овец, женихами убитых,
Лег он; и теплым покровом его Эвриклея одела.
5 Там Одиссей, женихам истребление в мыслях готовя,
Глаз не смыкая, лежал. В ворота, он увидел, служанки,
Жившие в тайной любви с женихами, толпой побежали,
С хохотом громким, болтая, шумя и крича непристойно.
Вся его внутренность пламенем гнева зажглась несказанным.
10 Долго не знал он, колеблясь рассудком и сердцем, что делать —
Встать ли и, вслед за бесстыдными бросившись, всех
умертвить их?
Или остаться, дав волю в последний им раз с женихами
Свидеться? Сердце же злилось его; как рычит, ощенившись
Злобная сука, щеняток своих защищая, когда их
15 Кто незнакомый берет, и за них покусаться готовясь,
Так на бесстыдниц его раздраженное сердце роптало.
В грудь он ударил себя и сказал раздраженному сердцу;
— Сердце, смирись: ты гнуснейшее вытерпеть силу имело
В логе циклопа, в то время, когда ножирал беспощадно
20 Спутников он злополучных моих — и терпенье рассудку
Выход из страшной пещеры для нас погибавших открыло.
Так усмирял он себя, обращался к милому сердцу.
Милое сердце ему покорилось, и снова терпенье
В грудь пролилося его; но ворочался с боку он на бок.
373
25 Как на огне, разгоревшемся ярко, ворочают полный
Жиром и кровью желудок туда и сюда, чтоб отвсюду
Мог быть он сочно и вкусно обжарен, огнем неприжженный
Так на постеле ворочался он, беспрестанно тревожась
В мыслях о том, как ему одному с женихов многосильной
30 Шайкою сладить. К нему подошла тут Паллада Афина,
С неба слетевшая в виде младой, расцветающей девы.
Тихо к его изголовью приближась, богиня сказала:
— Что же не спишь ты, из всех земнородных несчастнейший?
Разве
Это не дом твой? Не верною ль в доме ты встречен женою?
35 Сын же таков твой, что всякой ему бы отцом захотел быть.
Светлой богине ответствовал так Одиссей хитроумный:
— Истину ты говоришь мне, богиня; но сердцем я крепко
(В том принужден пред тобой повиниться) тревожусь, не зная.
Буду ли в силах один с женихов многочисленной шайкой
40 Сладить? Они всей толпою всегда собираются в доме.
Но и другою тревогой мое озабочено сердце:
Если по воле твоей и Крониона всех истреблю я —
Как мне спастися от мщенья родни их? Подумай об этом.
Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
45 — Ты, маловерный! Надеются ж люди в беде и на слабых
Смертных, ни делом помочь, ни совета подать неспособных —
Я же богиня, тебя неизменно всегда от напасти
Всякой хранившая. Слушай, понятно и ясно скажу я:
Если бы вдруг пятьдесят из засады на двух нас напало
50 Ратей, чтоб нам совокупно погибель устроить — при них же
Мы бы похитили коз их, овец и быков круторогих.
Спи, ни о чем не тревожась; несносно лежать на постеле,
Глаз не смыкая; твои же напасти окончатся скоро.
С сими словами богиня ему затворила дремотой
65 Очи, потом на Олимп улетела. И всех усладитель
Наших тревог, разрешающий сладко усталые члены,
Сон овладел им. Супруга ж его, от тревоги проснувшись,
Села бессонная в горьких слезах на постеле; слезами
Вдоволь свою сокрушенную грудь утолив, громогласно
60 Стала она призывать Артемиду и так ей молилась;
374
— О Артемида, богиня великая, дочь громовержца.
Тихой стрелою твоею меня порази и из тела
Выведи душу мою. О! когда бы меня ухватила
Буря и мглистой дорогой со мною умчалася в край тот,
65 Где начинает свой путь Океан, круговратно бегущий!
Были ж Пандаровы дочери схвачены бурею. Боги
Мать и отца погубили у них; сиротами остались
В доме семейном они; Афродита богиня питала
Их молоком, сладкотающим медом, вином благовонным;
70 Ира дала им, от всех отличая их дев земнородных,
Ум и красу; Артемида пленительной стройностью стана
Их одарила; Афина их всем научила искусствам.
Но, когда на высокий Олимп вознеслась Китерея,
Там умолять, чтоб супружества счастие дал непорочным
75 Девам Зевес громолюбец, который, все ведая в мире,
Благо и зло земнородным по воле своей посылает —
Гнусные Гарпии, дев беззащитных похитя, их в руки
Предали грозных Эринний, чудовищам в рабство. О! если б
Так и меня Олимпийские боги с земли во мгновенье
80 Сбросили! если б меня, с Одиссеем в душе, Артемида
Светлокудрявая в темную вдруг затворила могилу
Прежде, чем быть мне подругою мужа, противного сердцу!
Но и тяжелые скорби становятся легче, когда мы,
В горьких слезах, в сокрушении сердца день целый проведши,
85 Ночью в объятия сна предаемся — мы всё забываем,
Зло и добро, лишь коснется очей он целебной рукою;
Мне же и сон мой терзает виденьями страшными демон;
Виделось мне, что лежал близ меня несказанно с ним сходный,
Самый тот образ имевший, какой он имел, удаляясь;
90 Я веселилась; я думала: это не сон — и проснулась.
Так говорила она. Поднялась златовласая Эос.
Жалобы плачущей в слух Одиссеев входили; и, слыша
Их, он подумал, что ею был узнан; ему показалось
Даже, что образ ее над его изголовьем летает.
95 Сбросив покров и овчины собрав, на которых лежал он,
Все их сложил Одиссей на скамейке, а кожу воловью
Вынес на двор. Тут к Зевесу он поднял с молитвою руки:
— Если, Зевес, наш отец, ты меня и землей и водою
В дом мой (хотя и подвергнул напастям) привел невредимо,
375
100 Дай, чтоб от первого, кто здесь проснется, мной вещее слово
Было услышано; сам же мне знаменьем сердце обрадуй.
Так говорил он, молясь, и Кронион молитву услышал:
Страшно ударившим громом из звезднобестучного неба
Зевс отвечал. Преисполнилась радостью грудь Одиссея.
105 Слово же первое он от рабыни, моловшей на царской
Мельнице близкой, услышал; на мельнице этой двенадцать
Было рабынь, и вседневно от раннего утра до поздней
Ночи ячмень и пшено там они для домашних мололи.
Спали другие, всю кончив работу; а эта, слабее
110 Прочих, проснулася ране, чтоб труд довершить неготовый.
Жернов покинув, сказала она (и пророчество было
В слове ее Одиссею): Зевес, наш отец и владыка,
На небе нет облаков, и его наполняют, сверкая,
Звезды, а гром твой гремит, всемогущий! Кому посылаешь
1 1 5 Знаменье грома? Услышь и меня, да исполнится ныне
Слово мое: да последним в жилище царя Одиссея
Будет сегодняшний пир женихов многобуйных! Колена
Мы сокрушили свои непрестанной работой, обжорству
Их угождая — да нынешним кончатся все здесь пиры их!
120 Так говорила рабыня, был рад Одиссей прорицанью
Грома и слова, и в сердце его утвердилась надежда.
Тут Одиссеева дома рабыни сошлися из разных
Горниц и жаркий огонь на большом очаге запалили.
Ложе покинул свое и возлюбленный сын Одиссеев;
125 Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил;
После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,
Взял боевое копье, лучезарно блестящее медью;
Так он вступил на порог и сказал, обратясь к Эвриклее:
— Няня, доволен ли был угощением странник? Покойно ль
1 3 0 Спал он? Иль вы не хотели о нем и подумать? Обычай
Матери милой я знаю: хотя и разумна, а часто
Между людьми иноземными худшему почести всякой
Много окажет, на лучшего ж вовсе и взгляда не бросит.
Так говорил Телемак. Эвриклея ему отвечала:
135 — Ты понапрасну, дитя, невиновную мать обвиняешь:
376
С нею сидя, здесь вином утешался он, сколько угодно
Было душе; но не ел, хоть его и просили. По горло
Сыт я, сказал. А когда он подумал о сне и постеле,
Мягкое ложе она приготовить велела рабыням.
140 Он же напротив, как жалкий, судьбою забытый бродяга,
Спать на пуховой постеле, покрытой ковром, отказался;
Кожу воловью постлал на полу и, овчин положивши
Сверху, улегся в сенях; я покрыла его одеялом.
Так Эвриклея сказала. Тогда Телемак из палаты
145 Вышел с копьем; две лихие за ним побежали собаки.
На площадь, главное место собранья ахеян, пошел он.
Тут всех рабынь Одиссеева дома созвавши, сказала
Им Эвриклея, разумная дочь Певсенорида Опса:
— Все на работу! одни за метлы; и проворнее выместь
150 Горницы, вспрыснув полы; на скамейки, на кресла и стулья
Пестропурпурные ткани постлать; ноздреватою губкой
Начисто вымыть столы; всполоснуть пировые кратеры;
Чаши глубокие, кубки двудонные вымыть. Другие ж
Все за водою к ключу и скорее назад, поелику
155 Нынешний день женихи не замедлят приходом, напротив
Ранее все соберутся; мы праздник готовим великий.
Так Эвриклея сказала. Ее повинуяся воле,
Двадцать рабынь побежали на ключ темноводный; другие
Начали горницы все прибирать и посуду всю чистить.
1 6 0 Скоро прислали и слуг женихи; за работу принявшись,
Стали они топорами поленья колоть. Воротились
С свежей рабыни водой от ключа. Свинопасом Эвмеем
Пригнаны были три борова, самые жирные в стаде:
Заперли их в окруженную частым забором заграду.
1 6 5 Сам же Эвмей, подошед к Одиссею, спросил дружелюбно:
— Странник, учтивее ль стали с тобой Телемаковы гости?
Иль по-вчерашнему в доме у нас на тебя нападают?
Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:
— Добрый Эвмей, да пошлют всемогущие боги Олимпа
170 Им воздаянье за буйную жизнь и за дерзость, с какою
Здесь, не стыдяся, они расхищают чужое богатство!
377
Так говорили о многом они в откровенной беседе.
К ним подошел козовод, за козами смотрящий, Мелантий;
Коз, меж отборными взятых из стада, откормленных жирно,
175 В город пригнал он гостям на обед; с ним товарищей было
Двое. И коз привязавши под кровлей сеней многозвучных.
Так Одиссею сказал, им ругаяся, дерзкий Мелантий:
— Здесь ты еще, неотвязный бродяга; не хочешь, я вижу,
Дать нам вздохнуть; мой совет, убирайся отсюда скорее;
180 Иль и со мной у тебя напоследок дойдет до расправы;
Можешь тогда и моих кулаков ты отведать; ты слишком
Стал уж докучен; не в этом лишь доме бывают обеды.
Кончил. Ему Одиссей ничего не ответствовал, только
Молча потряс головою и страшное в сердце помыслил.
1 8 5 Третий тут главный пастух подошел к ним, коровник Филотий;
Коз он отборных привел с нетелившейся жирной коровой.
В город же их привезли на судах перевозчики, всех там,
Кто нанимал их, возившие морем рабочие люди.
Коз и корову Филотий оставил в сенях многозвучных;
190 Сам же, приближась к Эвмею, спросил у него дружелюбно:
— Кто чужеземец, тобою недавно, Эвмей, приведенный
В город? К какому себя причисляет он племени? Где он
Дом свой отцовский имеет? В какой стороне он родился?
С виду он бедный скиталец, но царственный образ имеет.
195 Боги бездомно-бродящих людей унижают жестоко.
Но и могучим царям испытанья они посылают.
Тут к Одиссею приветствие правою сделав рукою,
Ласково он обратился и бросил крылатое слово:
— Радуйся, добрый отец чужеземец: теперь нищетою
2 0 0 Ты удручен — но пошлют наконец и тебе изобилье
Боги. О Зевс! ты безжалостней всех, на Олимпе живущих!
Нет состраданья в тебе к человекам; ты сам, наш создатель,
Нас предаешь беспощадно беде и грызущему горю.
Потом прошибло меня и в глазах потемнело, когда я
205 Вспомнил, взглянув на тебя, о царе Одиссее: как ты, он,
Может быть, бродит в таких же лохмотьях, такой же бездомный
Где он, несчастный? Еще ли он видит сияние солнца?
Или его уж не стало и в область Аида сошел он?
О благодушный, великий мой царь! над стадами коров ты
378
2 1 0 Здесь в стороне Кефаленской меня молодого поставил;
Много теперь расплодилось их; нет никого здесь другого,
Кто бы имел столь великое стадо коров крепколобых.
Горе! Я сам приневолен сюда их водить на пожранье
Этим грабителям. Сына они притесняют в отцовом
215 Доме; богов наказанье не страшно им; между собою
Все разделить уж богатство царя отдаленного мыслят.
Часто мне замысел в милое сердце приходит (хотя он,
Правду сказать, и не вовсе похвален: есть в доме наследник).
Замысел в землю чужую со стадом моим, к иноземным
2 2 0 Людям уйти. Несказанное горе мне, здесь оставаясь,
Царских прекрасных коров на убой отдавать им; давно бы
Эту покинул я землю, где столько неправды творится;
Стадо уведши с собою, к иному царю перешел бы
В службу — но верится все мне еще, что воротится в дом свой
225 Он, наш желанный, и всех их, грабителей, разом погубит.
Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:
— Видно, порода твоя не простая, мой честный коровник;
Сердцем, я вижу, ты верен и здравый имеешь рассудок;
Радость за то объявляю тебе и клянуся великой
2 3 0 Клятвой, Зевесом отцом, гостелюбною здешней трапезой,
Также святым очагом Одиссеева дома клянуся
Вам, что еще ты отсюда уйти не успеешь, как сам он
Явится; можешь тогда ты своими глазами увидеть.
Если захочешь, какой с женихами расчет поведет он.
235 Кончил. Ему отвечал пастухов повелитель Филотий:
Если ты правду сказал, иноземец (и Дий да исполнит
Слово твое), то и я, ты увидишь, не празден останусь.
Тут и Эвмей, свинопас благородный, богов призывая,
Стал их молить, чтоб они возвратили домой Одиссея.
240 Так говорили о многом они, от других в отдаленья.
Тою порой женихи, согласившись предать Телемака
Смерти, сходились; но в это мгновение слева поднялся
Быстрый орел, и в когтях у него трепетала голубка.
Знаменьем в страх приведенный, сказал Амфином
благородный;
379
245 — Замысел наш умертвить Телемака, друзья, по желанью
Нам не удастся исполнить. Подумаем лучше о пире.
Так он сказал; подтвердили его предложенье другие.
Все они вместе пошли, и когда в Одиссеев вступили
Дом, положивши на гладкие кресла и стулья одежды,
250 Начали крупных баранов, откормленных коз и огромных,
Жирных свиней убивать; и корову зарезали также.
Были изжарены прежде одни потроха и в кратеры
Влито с водою вино. Свинопас двоеручные кубки
Подал, потом и в прекрасных корзинах коровник Филотий
255 Хлебы разнес; а Мелантий вином благовонным наполнил
Кубки. И подняли руки они к приготовленной пище.
Но Одиссею с намереньем хитрым в уме, на пороге
Двери широкой велел Телемак поместиться; подвинув
К ней небольшую простую скамейку и низенький столик,
260 Часть потрохов он принес, золотой благовонным наполнил
Кубок вином и, его подавая, сказал Одиссею:
— Здесь ты сиди и вином утешайся с моими гостями.
Новых обид не страшася; рукам женихов я не дам уж
Воли; мой дом не гостиница, где произвольно пирует
265 Всякая сволочь, а дом Одиссеев, царево жилище.
Вы ж, женихи, воздержите язык свой от слов непристойных,
Также и воли рукам не давайте; иль будет здесь ссора.
Так он сказал. Женихи, закусивши с досадою губы,
Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.
2 7 0 Но обратясь к женихам, Антиной, сын Эвпейтов, воскликнул:
— Как ни досадно, друзья, Телемаково слово, не должно
К сердцу его принимать нам; пускай он грозится! давно бы,
Если б тому не препятствовал вечный Кронион, его мы
Здесь успокоили — стал он теперь говорун нестерпимый.
275 Кончил. Но слово его Телемак без вниманья оставил.
В это время народ через город с глашатаем жертву
Шел совершать: в многотенную рощу метателя верных
Стрел Аполлона был ход густовласых ахеян направлен.
Те же, изжарив и с вертелов снявши хребтовое мясо,
2 8 0 Роздали части, и начали пир многославный. Особо
380
Тут принесли Одиссею проворные слуги такую ж
Мяса подачу, какую имели и сами; то было
Так им приказано сыном его, Телемаком разумным.
Тою порою Афина сама женихов возбуждала
2 8 5 К дерзкообидным поступкам, дабы разгорелось сильнее
Мщение, в гневной душе Одиссея, Лаэртова сына.
Там находился один, от других беззаконной отличный
Дерзостью, родом из Зама; его называли Ктезиппом.
Был он несметно богат, и, гордяся богатством, замыслил
290 Спорить с другими о браке с женою Лаэртова сына.
Так, к женихам обратяся, сказал им Ктезипп многобуйный.
— Выслушать слово мое вас, товарищи, я приглашаю:
Мяса, как следует, добрую часть со стола получил уж
Этот старик — и весьма б непохвально, неправедно было,
295 Если б гостей Телемаковых кто их участка лишал здесь.
Я ж и свою для него приготовил подачу, чтоб мог он
Что-нибудь дать за купанье рабыне, иль должный подарок
Сделать кому из рабов, в Одиссеевом доме живущих.
Тут он, схвативши коровью, в корзине лежавшую ногу,
3 0 0 Сильно ее в Одиссея швырнул; Одиссей, отклонивши
Голову в бок, избежал от удара; и страшной улыбкой
Стиснул он губы; нога ж, пролетевши, ударила в стену.
Грозно взглянув на Ктезиппа, сказал Телемак раздраженный:
— Будь благодарен Зевесу, Ктезипп, что удар не коснулся
305 Твой головы чужеземца: он сам от него отклонился;
Иначе острым копьем повернее в тебя бы попал я;
Стал бы не брак Для тебя — погребенье отец твой готовить.
Всем говорю вам: отныне себе непристойных поступков
В доме моем позволять вы не смейте; уж я не ребенок,
310 Все уж теперь понимаю; все знаю, что надобно делать.
Правда, еще принужден я свидетелем быть терпеливым
Здесь истребленья баранов и коз и вина и богатых
Наших запасов — я с целой толпою один не управлюсь;
Новых обид мне однако я вам не советую делать;
3 1 5 Если ж намеренье ваше меня умертвить, то конечно
Будет пристойней, чтоб в доме моем пораженный, я встретил
Смерть там чем зрителем был беззаконных поступков
и видел.
381
Как обижают моих в нем гостей, как рабынь принуждают
Злым угождать вожделеньям в священных обителях царских.
320 Так он сказал. Все кругом неподвижно хранили молчанье.
Но Агелай, сын Дамасторов, так отвечал напоследок:
— Правду сказал он, друзья; на разумное слово такое
Вы не должны отвечать оскорбленьем; не трогайте боле
Старого странника; также оставьте в покое и прочих
3 2 5 Слуг, обитающих в доме Лаэртова славного сына.
Я ж Телемаку и матери светлой его дружелюбно
Добрый и верно самим им угодный совет предложу здесь:
В сердце своем вы доныне питали надежду, что боги,
Вашим молитвам внимая, домой возвратят Одиссея;
330 Было доныне и нам невозможно на медленность вашу
Сетовать, так поступать вам советовал здравый рассудок
(Мог после брака незапно в свой дом Одиссей возвратиться);
Ныне ж сомнения нет нам: мы знаем, что он невозвратен.
Матери умной своей ты теперь, Телемак благородный,
335 Должен сказать, чтоб меж нами того, кто щедрей на подарки,
Выбрала. Будешь тогда ты свободно в отеческом доме
Жить; а она о другом уж хозяйстве заботиться станет.
Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
— Нет, Агелай, я Зевесом отцом и судьбой Одиссея
340 (Что бы с ним ни было, жив ли, погиб ли) клянусь перед всеми
Вами, что матери в брак не мешаю вступить, что напротив
Сам убеждаю ее по желанию выбрать, и много
Дам ей подарков; но из дома выслать ее поневоле
Я и помыслить не смею — то Зевсу не будет угодно.
345 Так говорил Телемак. В женихах несказанный Афина
Смех пробудила, их сердце смутив и рассудок расстроив.
Дико они хохотали; и, лицами вдруг изменившись.
Ели сырое, кровавое мясо; глаза их слезами
Все затуманились; сердце их тяжкой заныло тоскою;
350 Феоклимен богоравный тогда поднялся и сказал им;
— Вы, злополучные, горе вам! горе! невидимы стали
Головы ваши во мгле и невидимы ваши колена;
Слышен мне стон ваш, слезами обрызганы ваши ланиты.
382
Стены, я вижу, в крови; с потолочных бежит перекладин
355 Кровь; привиденьями, в бездну Эрева бегущими, полны
Сени и двор, и на солнце небесное, вижу я, всходит
Страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком.
Так он сказал им. Безумно они хохотать продолжали.
Тут говорить женихам Эвримах, сын Полибиев, начал;
3 6 0 — Видно, что этот, друзья, чужеземец в уме помешался;
На площадь должно его проводить нам, пусть выйдет на свежий
Воздух, когда уж ему так ужасно темно здесь в палате.
Феоклимен богоравный сказал, обратясь к Эвримаху:
— Нет, Эвримах, в провожатых твоих не имею я нужды;
3 6 5 Две есть ноги у меня, и глаза есть и уши; рассудок
Мой не расстроен, и память свою я еще не утратил.
Сам убегу я отсюда; я к вам подходящую быстро
Слышу беду; ни один от нее не уйдет; не избегнет
Силы ее никоторый из вас, святотатцев, губящих
3 7 0 Дом Одиссеев и в нем беззаконного много творящих.
Так он сказал и, поспешно палату покинув, к Пирею
Прямо пошел, и Пиреем был с прежнею ласкою принят.
Тою порой, поглядевши с насмешкой один на другого,
Начали все Телемака дразнить женихи, над гостями
375 Дома его издеваясь, и так говорили иные:
— Друг Телемак, на отбор негодяи тебя посещают;
Прежде вот этот нечистый пожаловал в дом твой бродяга.
Хищник обеденных крох, ни в какую работу негодный.
Слабый, гнилой старичишка, земли бесполезное бремя;
3 8 0 Гость же другой помешался и начал беспутно пророчить.
Выслушай лучше наш добрый совет, Телемак многомудрый:
Дай нам твоих благородных гостей на корабль крутобокий
Бросить, к сикелам отвезть и продать за хорошие деньги.
Так говорили они. Телемак, их словам не внимавший,
385 Молча смотрел на отца, дожидаясь спокойно, чтоб подал
Знак он, когда начинать с беззаконною шайкой расправу.
В горнице ближней на креслах богатых в то время сидела
Многоразумная старца Икария дочь Пенелопа;
Было ей слышно все то, что в собраньи гостей говорилось
3 9 0 Весел беспечно и жив разговором и хохотом шумен
Был их обед, для которого столько настряпали сами;
Но никогда и нигде и никто не готовил такого
Ужина людям, какой приготовил с Палладою грозной
Муж для незваных гостей, беззаконных ругателей правды.